Сколько абортов у вас было?

Она же не говорит, что это хорошо... Вам померещилось.

4 мед. аборта было.

3 до свадьбы, потом родила ребенка, все ок, и потом когда ребенку было 1.2 (второго не хотела).

муж не любит предохраняться. и не всегда аккуратно получается у него

ничего такого в этом не вижу, но страшновато каждый раз.

Ваш текст

Ненавижу детей. Но я не шлю...х...а. Я замужем и у нас счастливая семья. И я мечтаю о стерилизации, но где её в провинции сделать?

сорри но вы ду ра...нельзя так халатно относится к своему здоровью...каменный век блин-есть спирали, ок...жесть короче не понимаю таких

Ваш текст

Легко. Предыдущие посты читала, и тоже удивилась: как можно жалеть зародыш и не жалеть уже рожденного человека. Уж не знаю насчет эмбрриона, испытывает он там страдание или нет (хотя склонна думать, что нет, все-таки нервная система формируется на более позднем сроке, чем аборты делают, а для способности испытывать страх нужен еще и жизненный опыт, чтобы испытывать моральные страдания - быть знакомым с нормами морали). Но уж женщина-то точно испытывает и боль, и страх, и моральные страдания. И с точки зрения общества она более полезна -она уже чья-то мать, жена, дочь, она играет какую-то социальную роль, а что вырастет из эмбриона, и родится ли он вообще, неизвестно. Так что позиция тех, кто отдает предпочтение эмбриону перед человеком, мне кажется нелогичной.

В рай не собираюсь, в ад тоже - атеист.

На слово никому не верю. Но неважно, помогает ли детдому конкретный автор. Переполненные детдома - это аргумент. Конечно, ни у кого не повернется язык сказать, глядя на несчастного ребенка: "лучше б его мамаша аборт сделала". Но действительно, чтобы помочь сиротам, надо тратить время и деньги, и только лишь положительными эмоциями это не окупится(как бы ты ни радовался своему хорошему поступку, все равно в детдоме наберешься еще и тяжелых впечатлений). И мир на "черное-белое" человек, не понаслышке знакомый с чужой бедой, делить не будет. И заниматься агитацией против абортов тоже не будет - он, скорее, какой-нибудь знакомой будущей мамочке в тяжелой жизненной ситуации поможет, и тем самым ее от аборта убережет, вместо того, чтобы слова тратить.

Елена, со всеми Вашими постами безоговорочно соглашусь и Вам лично эти мои вопросы адресованы меньше всего. (Хотя за ответы благодарю, а те, кому они были заданы, очевидно, постеснялись на них отвечать). Но вот Ваша мысль насчет того, что "ни у кого не повернется язык сказать, глядя на несчастного ребенка: "лучше б его мамаша аборт сделала". слегка ошибочна. Именно так считают, судя по комментам, некоторые вышеотписавшиеся товарищи.

А что автор говорит? Что не жалеет что не хватило ума предохраняться? Что две операции это так раз плюнуть?

Елена В. ,у Вас сложилось не совсем верное мнение. Большинство высказавшихся против аборта в первую очередь призывают стараться избегать нежелательной беременности, более серьёзного подхода к выбору метода контрацепции. Беременность не должна заканчиваться ни прерыванием, ни домом малютки. Неужели нужно сделать с десяток абортов, чтобы понять, что выбранный способ предохранения не подходит? До тех пор, пока женщина не поймёт, что аборт - не просто операция, мало что изменится. А вот с последним предложением Вашего поста я полностью согласна.

1 раз и от мужа, и мне хватило, чтоб поумнеть! Вообще не понимаю, как может случиться незапланированная беременность. Когда люди вместе спят, это изначально предполагает, что может быть залет.

Очень за вас рада, Автор. У меня никогда не было ни одного аборта.

а что от насильника подруга родила и не жалеет.. а что делать, аборт это грех - убийство

Ваш текст

Может быть и не запланированная. Когда почти до 30 лет думаешь что бесплодна, предохраняешся прерванным п.а. А тут бах, и залёт. И как следствие аборт.

ни одного.мне 35

Мне сейчас 30лет. Я сделала 3 аборта, они были с 18 до 20 лет. Я была в то время одна, мне порой не хватало денег на еду. У мамы денег совсем не было, отец умер. Конечно я сожалею что была дурой, и позволяла мужчина собой пользоваться

Я делала аборт, автор. Потому что, в своей время, мне врач поставил диагноз: "бесплодие". Вот и результат.. Я была тогда еще молода. В принципе, не жалею. Потому что тогда я еще была студенткой, да и с тем молодым человеком мы вскоре разошлись (о чем также не пожалела). Сейчас я замужем, беременна. Срок 27 недель. Малыш желанный и любимый. Я также против того, чтобы плодиться в нищете. А еще я не понимаю таких людей, которые живут в 12-ти метровой комнате, получают сущие копейки и рожают одного за другим малышей. Вот так.

Мне 26 лет было 5 абортов.Не жалею об этом
Нисколько вообще.А то жила бы с 5 детьми на
Сьемной квартире вообще жесть:-)

Поддерживаю автора Анастасию.Я сделала в этом году вакуум.Все прошло отлично.Сразу почувствовала облегчение.А то сейчас бы была нищей матерью-одиночкой с протянутой рукой в переходе(т.к. живя на съемной квартире с окладом 3000 грн=280$ сам еле сводишь концы с концами,помощи ждать не откуда)и прицеп мне в 28 лет тоже не нужен.

Зайдя в эту тему для обсуждения, лишний раз убеждаешься в безграничной людской тупости. Без этого "головастика" вас бы тоже не было. Пусть это будет на вашей совесте. Будет у вас один желанный ребенок, который не взай еще каким человеком вырастит, а остальные 5 пусть вам каждую ночь снятся. И взаете ,девушки, как бы тяжело не было вырастить их, это того стоит, чтобы потом в старости сидеть со слезами на глазах и быть гордой за себя и своих детей и внуков, чем просыпаться со слезами на глазах каждую ночь. А те кто даже не жалеет о сделанных абортах, нравственное дигродированное примитивномыслящее днище общества.

Автор, ну было на моей совести 3 фарм.аборта. Все делались практически в обеденный перерыв, поэтому я как-то и осознать не успевала. К вечеру домой приходила- месячные начинались. Ну и славно. Если бы детей хотела- родила бы без раздумий. Но не люблю я их! А гинеколог, зараза, поставила диагноз: аллергия на эстрогены. Короче, пить ОК нельзя. Вот и маюсь с этими рвущимися презервативами и недействующими фарматеками. Накоплю деньжат- съезжу за границу и стерилизуюсь. Но это пока в планах.

Мама, ты надеешься, что, когда ты меня убьешь, ты забудешь обо мне?

Ты надеешься, что у тебя будут другие дети, более желанные и нужные, чем я? Чем я хуже их, чем, мама?

Мама, как ты будешь смотреть в глаза моим будущим братикам и сестричкам, так и не узнав, какого цвета мои глаза?

Мама, ну почему так всё сложно у вас, у взрослых? Ты же никогда не утопишь щенка или котенка? Тебе ведь станет его жалко. Почему же тебе не жалко меня?

Я не жалкая точка на УЗИ, я не сгусток крови, в который превращусь, когда меня, растерзанного на части бросят в ведро. Я уже человек. С самого первого дня, когда ты даже не знала, что я у тебя уже есть.

Сегодня зародилась жизнь моя.
Я девочка с небесными глазами
Я появлюсь к началу сентября.
Родителям дана я небесами...

Я знаю, этот мир я полюблю.
Красивой музыки узнаю звуки.
Мелодию тепла всем подарю,
Я нежно, виртуозно вскинув руки.

Пусть говорят, что я не человек,
Но я уже живу, я существую.
И тайна не разгадана вовек,
Зачем же Бог мне маму дал такую...

Ещё не вижу мамочку свою,
Уже её люблю и жажду встречи,
И каждое движение ловлю
А скоро обниму её за плечи.

http://facte.ru/history/15424.html

Рапорт акушерки из освенцима

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки. На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины — на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости. Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки — необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи — Роде, Кениг и Менгеле — не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении. А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце. Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача — спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное. Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом. В его глазах я прочитала гнев и зависть

Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освен-цимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке. Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности. Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака. Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани. После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами

В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации. Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной. Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей. Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов. Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам. Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий. Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди… Ее губы беззвучно шевелились — видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил… она не могла издать ни звука — только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного. Что было более трагичным, трудно сказать — переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы. Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив. Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима. Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то — я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка. В концентрационном лагере все дети — вопреки ожиданиям — рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете — улыбку ребенка. Станислава Лещинска польская акушерка, узница Освенцима

Ей снится парящий в маках луг,
В траве младенец спит на рогоже,
Катится слюнка от края губ.
Он сын ее, он подарок Божий.

Чернеют цветы, снега метут,
Мелькает кадрами жизнь суматошно,
Время с катушек слетело тут.
Сын уже школьник, зовут Алёшей.

Они во сне только час вдвоем.
Кругом все цветы, зверье да мошки.
Сын вырос, построил из бруса дом:
Тесно вдвоем на одной рогожке.

Жданно, гаданно пришла война.
В лугах трава десять лет не кошена.
Мать целую вечность уже одна-
Она уже год ждет письма алёшина.

Мама, ты за что меня убила?
Я ведь воздухом с тобой хотел дышать.
Зародившуюся душу ты сгубила,
И сама начнешь всю жизнь страдать.

Почему, нося меня под сердцем,
От судьбы решила ты сбежать?
Чувствовать, как неродившиеся тельце
Врач в тебе железом будет рвать!

«В последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тим.3,1-5).

«И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф.24,12)

Как страшно жить, когда в зверей
Мы превратились из людей
И не способны понимать,
Что человека убивать
Нельзя! Но спрашивают: «Почему?»
И настоящую войну
Своим же детям объявили,
И миллионы истребили
Несчастных крошек на земле
Еще у мамы в животе.

Когда девица молодая,
Капризно губки надувая,
Заранее уж говорит,
Что будет сын ее убит,
Что станет жертвою аборта,
Что ей так хочется комфорта,
Одежды, золота, вещей,
Любви плотской, но не детей, –
Что это, как не преступленье?
Но кто предъявит обвиненье,
Когда и все – и там, и тут
По этим принципам живут?

О, страшное какое время!
Народ, как людоедов племя,
Живет за счет других людей –
Своих же собственных детей!

Галина Шуркина, 2008 г.

«Ни одно животное, ни одно пресмыкающееся, ни змея, ни скорпион не уничтожает своих детей ради наслаждения. Человек эпохи цивилизации, просвещения и гуманизма превзошел в жестокости все существа, живущие на земле, стал безжалостнее змей и скорпионов. Пока убийство детей не будет объявлено самым большим злодеянием и поставлено вне закона, все призывы к миру и справедливости будут только маской на лице каннибала»

Настоящая мама

1.06.2011

Проза, поэзия

- Привет! Пожалуйста, не клади трубку!
- Что тебе нужно? У меня нет времени на твою болтовню, давай быстрее!
- Я сегодня была у врача…
- Ну и что он тебе сказал?
- Беременность подтвердилась, уже 4-й месяц.
- А я тебе чем могу помочь? Мне проблемы не нужны, избавляйся!
- Сказали, поздно уже. Что мне делать?
- Забыть мой телефон!
- Как забыть? Алло, алло!
- Абонент находится вне…

Прошло 3 месяца.

- Привет малыш!
- Привет, а ты кто?
- Я твой Ангел Хранитель.
- А от кого ты будешь меня охранять? Я же здесь, и никуда отсюда не денусь
- Ты очень смешной! Как ты тут поживаешь?
- Я хорошо! А вот мама моя что-то каждый день плачет.
- Малыш, не переживай, взрослые всегда чем-то недовольны! Ты, главное, побольше спи, набирайся сил, они тебе еще ой как пригодятся!
- А ты видел мою маму? Какая она?
- Конечно, я же всегда рядом с тобой! Твоя мама красивая и очень молодая!

Прошло еще 3 месяца.

- Ну, что ты будешь делать? Как будто кто-то под руку толкает, уже второй стакан разлила! Так и водки не наготовишься!

- Ангел, ты здесь?
- Конечно, здесь.
- Что-то сегодня совсем маме плохо. Целый день плачет и ругается сама с собой!
- А ты не обращай внимания. Не готов еще белый свет увидеть?
- Кажется, уже готов, но очень боюсь. А вдруг мама еще сильнее расстроится, когда меня увидит?
- Что ты, она обязательно обрадуется! Разве можно не полюбить такого малыша, как ты?
- Ангел, а как там? Что там, за животом?
- Здесь сейчас зима. Вокруг все белое-белое, и падают красивые снежинки. Ты скоро сам все увидишь!
- Ангел, я готов все увидеть!
- Давай! Малыш, я жду тебя!
- Ангел, мне больно и страшно!

- Ой, мамочки, больно-то как! Ой, помогите хоть кто-нибудь… Что же я тут одна смогу сделать-то? Помогите, больно…

Малыш родился очень быстро, без посторонней помощи. Наверное, малыш очень боялся сделать маме больно. Спустя сутки, вечером, на окраине города, недалеко от жилого массива.

- Ты, сынок, на меня не обижайся. Сейчас время такое, я такая не одна. Ну, куда я с тобой? У меня вся жизнь впереди. А тебе все равно, ты просто уснешь, и все…

- Ангел, а куда мама ушла?
- Не знаю, не переживай, она сейчас вернется.
- Ангел, а почему у тебя такой голос? Ты что, плачешь? Ангел, поторопи маму, пожалуйста, а то мне здесь очень холодно
- Нет, малыш, я не плачу, тебе показалось, я сейчас ее приведу! А ты только не спи, ты плачь, громко плачь!
- Нет, Ангел, я не буду плакать, мама мне сказала, что нужно спать.

В это время в ближайшей пятиэтажке, в одной из квартир, спорили муж и жена:

- Я не понимаю тебя! Куда ты собралась? На улице уже темно! Ты стала невыносимой после этой больницы! Дорогая, ***** не одни, тысячи пар имеют диагноз бесплодия. И они как-то с этим живут.
- Я прошу тебя, пожалуйста, оденься и пошли!
- Куда?
- Я не знаю, куда! Просто чувствую, что я должна куда-то пойти! Поверь мне, пожалуйста!
- Хорошо, в последний раз! Слышишь, в последний раз я иду у тебя на поводу!

Из подъезда вышла пара. Впереди шла быстрым шагом женщина. За ней следом шел мужчина:

- Любимая, у меня такое ощущение, что ты идешь по заранее выбранному маршруту.
- Ты не поверишь, но меня кто-то ведет за руку.
- Ты меня пугаешь. Обещай завтра целый день провести в постели. Я позвоню твоему врачу!
- Тише… ты слышишь, кто-то плачет?
- Да, с той стороны доносится плач ребенка!

- Малыш, плачь громче! Твоя мама заблудилась, но скоро тебя найдет!
- Ангел, где ты был? Я звал тебя! Мне совсем холодно!
- Я ходил за твоей мамой! Она уже рядом!

- О, Господи, это же и впрямь ребенок! Он совсем замерз, скорее домой! Дорогой, Бог послал нам малыша!

- Ангел, у моей мамы изменился голос.
- Малыш, привыкай, это настоящий голос твоей МАМЫ!

Безмолвный крик

26.05.2011

Проза, поэзия

В утробе матери малыш
Тихонько возрастал;
Вокруг тепло, покой и тишь,
И он беды не ждал.

Он был доверчив, как птенец,
Как в гнездышке, он спал,
И что предаст его отец,
И мать, – того не знал.

Но наступил тот день и час,
И тот последний миг,
Когда вселенную потряс
Его безмолвный крик.

Младенец, ужасом объят,
Убежища искал,
Но мир бездушный, словно ад,
Его не принимал.

Галина Шуркина
2006

Из текста фильма Бернарда Натансона «Безмолвный крик»:

«Сейчас на экране мы видим 12-недельного ребенка в ультразвуковом изображении. Вот его голова, вот тело. А это – рука, тянущаяся ко рту. Если мы рассмотрим изображение поближе, то различим глаз, нос, рот и даже мозговую полость, заполненную мозгом. Мы видим, как бьется сердце, совершая около 140 ударов в минуту. Ребенок время от времени меняет свое положение. Его движения спокойны, он находится в защищенном пространстве.
Тень, которая появилась сейчас внизу, – это вакуум-кюретка, специальный инструмент, присоединенный через вакуумную трубку к электронасосу с «засасывающим» давлением около 55 мм ртутного столба. Хотя инструмент еще не коснулся ребенка, он уже очень возбужден. Его рот раскрыт.

…Вакуум-кюретка нащупывает ребенка, и вновь он широко раскрывает рот в безмолвном крике. Сейчас его сердце бьется быстрее. Он чувствует угрозу своей безопасности, отодвигается в сторону, в левую часть матки, в возбуждающей сострадание попытке спрятаться от безжалостного инструмента, которым врач собирается его убить. Сердечные удары еще заметно учащаются и уже достигают приблизительно 200 в минуту. Ребенок, несомненно, ощущает смертельную опасность… Плодный пузырь прорван, околоплодная жидкость вышла, инструмент присасывается к телу ребенка…

…Здесь недавно было живое беспомощное крошечное человеческое существо…»

Два к одному: его убьют.
Два к одному: он не увидит света.
Два к одному, что принесут
Его благополучной жизни в жертву.

Он не успеет зла творить,
Он не успеет пакостить и драться.
Два к одному: ему не жить:
Ни бегать, ни играть, ни улыбаться.

Он не успеет никого объесть,
Он времени почти что не отнимет,
Два к одному: ему не спеть:
Его глаголов этот мир не примет.

Он не испортит жизнь ничью,
И молодость он никому не сгубит.
Два к одному: его убьют,
Такого больше никогда не будет.

Он не измажется в грязи,
Его болезни никого не измотают.
Два к одному: его не жди,
И жизнь его ничем не защищают.

Он никого не оскорбит,
Карьере тоже он не помешает.
Два к одному, и он - забыт!
Хотя убийство никогда не забывают.

Два к одному... Убит! Убит!!!
Два к одному, что кровь его забрыжжет,
Два к одному: он закричит,
Но крик безмолвный до сих пор не слышат...

Российским абортариям посвящается

19.05.2011

Проза, поэзия

СИНХРОН ПАЛАЧА

Нам, палачам, известно всем:
«Нет человека - нет проблем!» ,
А если целой расы нет -
на нет, стало быть, и суда нет.

Наш метод до смешного прост -
План Геббельса с названьем «Ost»:
Чем больше абортаций -
Тем меньше «нищих» наций!

Хоть «Не убiй, сестра и братъ...» -
Учил когда-то Гиппократ;
Но не указ нам больше он -
Нужны нам кровь и эмбрион!..

И вечен будет свет ночей
От бухенвальдских тех печей,
Где люди - только лишь сырьё,
И надпись - «Каждому своё».

2011

В России свой теперь "Освенцим"-
Не в звездах вечные огни -
Горят в огне печей младенцы,
И день и ночь горят они.

Горит Москва, наш город стольный,
Вся Русь в дыму... уж с давних пор,
Вслед за царем, в огне сожженным,
Идет Россия на костер.

Пять миллионов - год от года,
Тринадцать тысячь - каждый день!..
Убийцы русского народа
Мы сами сделались теперь!

В России действует "Освенцим"...

2010

могилы брАтские есть - в почестях –
печаль, вплетенная в венках,
где благодарность рядом топчется,
и скорбь слезами на глазах.

есть бугорки - скупыми цифрами –
и имена, и год, и пол,
таблички вкопаны по-быстрому-
могил безвестных частокол…

и данью моды проникающей
/ гуманный двадцать первый век!/
животных крошечные кладбища -
великодушен человек!

а вы скажИте, где запрятаны -
/до чьих мне прокричать ушей?/
ни в чем не ставши виноватыми,
мир нерожденных малышей?

в каком остались измерении-
нашли забвенье, не прожив
ни дня, ни часа, ни мгновенья?
полумладенцы – миражи…

где это кладбище вселенское –
земных – им не хватило б мест?
оно накрыто занавесками
стыда несбывшихся невест,

оно за липкою испариной –
что по утрам – который год,
в ночах, случайно нам подаренных:
авось – /как в омут/ - пронесёт?

оно в скандалах и пощечинах –
«не допущу, чтоб в подолЕ!»
в подушках, из-за слёз намоченных
в который раз кошмарном сне…

…у стен обшарпанных подъездов –
где впятером, зажав, - одну!
оно с зевком «отца семейства»:
«второго я не потяну!»

оно – ошметками – в подносах,
в металле - лязгом об эмаль-
оно в свечах, что слишком поздно
к иконкам ставятся. Едва ль

уже останется услышанным
«кто виноват?» – немой вопрос,
убийцей может стать родившая,
а с неродившей – что за спрос?.

и час за часом кто-то мается,
крик от себя гоня взашей,
а где-то рядом умножается
Мир…… нерожденных малышей

Моей маме

Сюжет банален и прост,
Незамысловат и вопрос:
Оставить или убить, -
Избавиться и забыть...

Поверь, через несколько лет
Ты сможешь найти ответ -
Зачем среди бурь и невзгод
Меня дал тебе Господь.

Сейчас выбирать нелегко,-
С тоскою ты смотришь в окно.
Тебе я мешаю, прости,
Но очень прошу - сохрани!

Мне тихо с тобой и тепло,
Роднее ведь нет никого.
От счастья безмолвно пою,-
Моя душа обнимает твою.

Я счастья тебя не лишу:
Со мной не расстанься, прошу.
Ведь если не будет меня -
Душа заболит, застонет твоя.

Ты, мама, меня сбереги,
Вместе будем по жизни идти;
Всем сердцем об этом молю -
Я уже тебя очень люблю.

Женщинам, сделавшим аборт

Если ты совершила ошибку,
То иным помоги избежать,
В положении шатком и зыбком
Постарайся подруг поддержать.

Объясни, что дитя – не помеха,
А помеха – изломы души,
Залатай безразличья прореху,
Верный путь подсказать поспеши.

И тогда грех, что мучает, гложет,
И ночами уснуть не даёт,
Обернуться прощением сможет
И однажды кого-то спасёт.

Помоги, пресеки эти страсти
Делом, словом, вниманием – хоть!
Прояви доброту и участье
И простит тебя щедрый Господь!

Харьков, 17 июня 2010 г.
Лариса Французова