Пять лет назад моя жизнь круто изменилась. Мне был 21 год — беззаботная юность, активная студенческая жизнь и куча глобальных планов на будущее.
Начало лета, мы с друзьями гуляли в районе ВДНХ. Со мной был один парень — не могу сказать, что мы встречались, но взаимная симпатия имела место быть. На часах было уже около двух ночи, когда я начала собираться домой, и этот парень предложил меня подвезти. Почему бы и нет?
На улице только-только прошел дождь — дороги скользкие, плюс по нашей трассе совсем недавно положили асфальт.Далеко мы не уехали — машину занесло, и она влетела прямо в столб. Удар пришелся на мою сторону.
Дальше помню только отрывки происходящего — я теряла сознание, приходила в себя и снова «отключалась». При ударе столб зажал меня в машине. Спасателям пришлось вырезать часть кузова, чтобы освободить меня. Помню, как ехала в «Скорой», как меня привезли в больницу.
Было очень страшно. Мысленно задавала себе миллион вопросов: «Почему я? Неужели это происходит со мной? Может быть, все не так плохо? Может, ерунда? Тогда почему у всех такие испуганные лица?». Я лежала и не могла подняться, чтобы увидеть свое тело, и до последнего не знала, что со мной. Первое время в больнице тоже смутно помню — я изредка приходила в себя и сразу забывалась.
У меня были сломаны обе ноги, особенно пострадала левая — открытый перелом, кость была полностью раздроблена. Врачи безуспешно пытались ее спасти — началось заражение крови, моя жизнь была под угрозой. Меня ввели в искусственную кому, чтобы затормозить все происходящие в организме процессы, и ампутировали левую ногу до колена.
Многие спрашивают, что я видела и чувствовала, пока была в коме. Отвечу вам: ничего хорошего. Воображение сыграло со мной злую шутку. Мозг пытался объяснить мои телесные ощущения — мне снилось, будто бы я на войне или попала в плен к первобытному племени в тропическом лесу. Видения постоянно прерывались и не были связаны между собой.
Сон путался с реальностью, реальность — со сном. Я лежала в одинарном боксе и все, что видела, — белый потолок, а вокруг лишь звуки пищащих аппаратов и шорох изредка проходящих мимо врачей.
В таком состоянии я пролежала целый месяц — лето было в самом разгаре. В очередное утро ко мне вошла медсестра, положила на живот толстую амбулаторную карту со словами, что меня наконец переводят в обычную палату. Я тут же завизжала: «Дайте мне телефон, я позвоню маме!». По телефону сказала, что никуда не пойду, пока не приведу себя в порядок. Сейчас смешно вспоминать, но на самом деле время, проведенное в боксе, сильно сказалось на моем внешнем виде. Так плохо я не выглядела никогда.
Это был первый раз, когда маму пустили ко мне в бокс. Сейчас, к счастью, добились того, чтобы родственников пускали в реанимацию, а в 2012 году об этом не могло быть и речи. Если и пробирались, то тайком.
Вскоре после перевода в обычную палату ко мне приехал тот парень, с которым мы попали в аварию. Он тогда почти не пострадал — пара ушибов и царапин. Признаюсь честно, поначалу я злилась на него, обвиняла в случившемся, но потом простила — у него ведь не было злого умысла. А сейчас я и вовсе считаю, что эта авария должна была произойти…
Не скрою, что тот парень повел себя достойно. Целый год, пока я проходила реабилитацию, он был рядом — поддерживал и помогал всем, чем мог. Он хотел серьезных отношений, но этого не хотела я.
Согласитесь, строить счастье на пережитом несчастье, при том, что у нас не было чувств и до аварии, как минимум, странно. В какой-то момент я попросила его больше не приезжать. Он долго не соглашался, но все-таки смирился. Сейчас мы не общаемся.
Больничные будни тянулись очень медленно, никто не говорил, когда меня выпишут. Это был настоящий день сурка. Из-за многочисленных травм (в числе которых и черепно-мозговая) я была практически обездвижена, не могла читать, смотреть фильмы, даже просто сидеть — постоянно кружилась голова, меня тошнило.
Думаю, что только благодаря друзьям я смогла выдержать этот период. В эти тяжелые месяцы я не плакала — если только от боли. Впервые я не смогла сдержать слез, когда увидела у палаты толпу своих друзей. Они приходили ко мне каждый день, приносили вкусности и подарки, рассказывали, что происходит вне больничных стен.
Вот вы дружите с человеком и не знаете, будет ли он рядом, когда вам плохо. Несмотря ни на что, вы ставите на него, открываетесь и полностью доверяете. Эта авария помогла мне понять, что я в этой жизни не ошиблась, раз со мной рядом есть люди, которым я небезразлична.
В больнице я провела все лето и, вернувшись домой, чувствовала себя очень странно. Казалось, я не была в своей квартире лет десять. Дома и стены лечат, но для меня это стало новым этапом осознания, что со мной произошло. После выписки у меня не было левой ноги, а кости на правой ноге еще не срослись. Я была совершенно беспомощной в своей инвалидной коляске — еще недавно самостоятельная, живущая отдельно от родителей, способная зарабатывать и кормить себя, на тот момент не могла удовлетворить свои даже самые элементарные потребности.
Моя беспомощность действовала мне на нервы. Поначалу за мной ухаживали родители, и все негодование и злость я выплескивала на них. Так часто происходит — самую сильную боль мы причиняем очень близким людям. Сегодня мне, конечно, стыдно за свое поведение. Я понимаю, что родные сильно за меня переживали, и для них это была мощная психологическая травма — осознать, что со мной случилось. Для себя я поняла, что уже ничего нельзя изменить, и как могла подбадривала родителей.
В квартире пришлось сделать ремонт — коридор и ванная не были приспособлены для человека на инвалидной коляске. На время ремонта меня отправили жить к тете.
Это был период наедине с собой. Я вспоминала прошлое, думала о том, что ждет меня дальше, пыталась понять, что хочу делать со всем этим.
Конечно, был момент, когда я отказывалась принимать себя такую, представляла, что будут говорить вокруг. Мне было страшно встретить одноклассников, сокурсников, знакомых, которые еще недавно видели меня успешной и абсолютно здоровой. На тот момент у меня не нашлось бы для них слов. Когда родители все же вывозили меня на улицу, я чувствовала себя как в зоопарке — животным в клетке, на которого все пришли поглазеть. В конце концов, я отказалась выходить из дома.
У меня в ВКонтакте около 600 друзей, и мне приходилось все эти 600 раз пересказывать свою историю. Давалось это с трудом, потому что воспоминания были еще свежи, я помнила каждую деталь той злосчастной ночи и раз за разом заново проживала ее.
Протез ноги появился у меня еще в ноябре, но уверенно ходить я начала только к весне. Тогда родители вернулись к работе, а я впервые смогла выйти из дома самостоятельно.
Я долго не могла решиться на прогулку в одиночестве, но план «побега» имелся у меня давно.
О, это потрясающее чувство, когда ты словно ребенок, впервые вышедший «в люди» без родителей. Я была в восторге от мысли, что сама, без чьей-либо помощи, иду куда-то. Одна. Мне не нужно было больше никого просить или ждать — я сама решала, куда и когда мне идти.
Я села в автобус, потом спустилась в метро. Я заранее выбрала маршрут, чтобы точно знать, где у меня будет возможность присесть и отдохнуть — за время пребывания в больнице и дома мышцы ослабели, и даже недолгая прогулка стоила мне больших усилий. Я гуляла в районе Тверской и Чеховской, смотрела, как за эти месяцы изменилась Москва. Это была очень счастливая весна.
Тогда же я начала искать для себя выход, как жить дальше. Пыталась придумать, как можно обыграть то, что стало частью меня. К тому же я девушка — нам всем хочется становиться лучше, красивее. В интернете я нашла много информации о людях, которые живут с протезами конечностей. И именно в тот момент осознала, что не хочу прятаться.
Раньше я пыталась скрывать протез под брюками, но если его становилось видно, я оказывалась участницей нелепых ситуаций, потому что реакции у людей возникали самые разные. Однажды ко мне подошла пожилая женщина и сказала: «У вас тоже мениск? Я вижу, у вас что-то с коленом, вот вам номер знахарки — все как рукой снимет».
Когда же протез видно сразу, половина вопросов отпадает сама собой. Конечно, я замечаю и изумленные глаза, и другую странную реакцию, но зато всем все понятно, и никто не лезет с ненужными комментариями, советами и замечаниями. И вообще, мне нравится, как выглядит протез, я считаю — это красиво.
После аварии я поняла, что хочу пробовать себя во всем. Нашла театральную студию и стала играть в спектаклях. Потом поняла, что хочу танцевать. Здесь появилась проблема — хореографы отказывались брать в группы необычных учеников, потому что боялись навредить. Но я нашла инклюзивный танцевальный коллектив, с которым мы даже выступали на кремлевской елке.
Я также попробовала себя в качестве модели — генеральный директор культурного центра «Без границ» Янина Урусова пригласила меня принять участие в показе в рамках московской недели моды.
Мы демонстрировали одежду, которая будет удобна для людей с физическими особенностями.
У меня два высших образования — дизайн костюма и педагог декоративно-прикладного искусства. В момент аварии я как раз училась на дизайнера и в сентябре, как и все, была переведена на предпоследний курс. Я изредка посещала лекции — друзья помогали добраться на коляске до места, а уже с протезом ходила на все пары. Я не хотела никаких поблажек — сама написала дипломную работу на 100 страниц, спроектировала коллекцию одежды и защитилась. Позднее получила и второе высшее, а сейчас учусь на телерадиоведущую и мечтаю найти работу в этой сфере.
Сегодня я хочу доносить до людей то, что мы такие же, как и все. При виде нас не нужно делать огромные глаза или пугаться. Если парень в упор смотрит на меня, я подумаю, что нравлюсь ему, а не то, что со мной что-то не так.
Внутри я совсем не изменилась, и мне хочется постоянно об этом рассказывать. Сегодня я могу помочь тем, кто потерял конечности, чтобы им было хотя бы чуть легче, чем мне пять лет назад.
Иногда я задумываюсь: «А смогла ли я быть такой, какая сейчас, не случись со мной эта авария?». Думаю, что пришла бы к этому, но лет в 35. За эти годы я сильно повзрослела и научилась быть ответственной не только за себя, но и за своих родных. Научилась не унывать и даже в самой кромешной темноте находить слабый лучик света.