От американской атомной бомбы «Малыш» мощностью от 13 до 18 килотонн в тротиловом эквиваленте, сброшенной 6 августа на Нагасаки, мгновенно погибли около 80 тысяч человек. Из них больше 30 тысяч растворились на молекулы.
От прохожих, которые шли на работу, стояли в очередях в магазинах, пили кофе на открытых террасах, остались лишь почерневшие силуэты на стенах.
Спустя три дня ад повторился: ядерная бомба «Толстяк» мощностью в 21 килотонну взорвалась над городом Нагасаки. Те же черные тени людей, те же сотни трупов на улицах, то же концентрированное горе в воздухе.
Взрывы за минуты уничтожили два города, сделав их резервациями. Тогда казалось: расчисти завалы, окажи медпомощь обгоревшим людям — и о черных днях августа можно не думать хотя бы ежеминутно, хотя бы на время забыть о трагедии. Но осталась радиация, невидимое зло, которое год за годом уносило жизни тех, кто выжил после удара.
На данный момент цифра погибших от атомной бомбардировки Японии в 1945 году превышает 450 тысяч человек.
Помимо невыносимо телесных страданий, ядерный взрыв расколол японское общество и морально.
Тех, кто пережил Хиросиму и Нагасаки, а в основном, это были дети и подростки, стали называть «хибакуси» — «люди, подвергшиеся воздействию взрыва». Имя, быстро ставшее нарицательным и получившее второй смысл — изгой, отщепенец. Все из-за боязни радиации. Окружающие знали, что хибакуси сжигают невидимый недуг, но заразна ли болезнь, передается ли она детям, можно ли работать с таким человеком в одном коллективе, строить с ним отношения, было неизвестно. Поэтому на всякий случай от них старались держаться подальше. Даже спустя 77 лет эту стигму японцы не смогли проработать до конца — предубеждение к хибакусям существует в местном обществе до сих пор. Но теперь они сами не боятся говорить о том, что пережили. Сама память есть предупреждение!
Кошмар про мертвецов Сэйко Фудзимото
Сэйко Фудзимото первые 20 лет после пережитого снился один и тот же кошмар. Она пытается пробраться через шеренги мертвецов, у них обугленные тела и белые, на выкате глаза, ей страшно, она ищет маму, но не может найти. Спустя годы в музее, увидев новые фотографии из архива, она поняла, что видела толпы черных людей в реальности. Когда бомбу сбросили на Хиросиму, Сэйко было всего три года. В этот год было очень жарко, и дядя вызвался забрать племянников и своих малышей за город. 6 августа они с братом вышли в поле прогуляться с собакой — это спасло им жизнь.
«Я смотрела, как что-то опускается с неба — как я помню, что-то вроде воздушного шара», — рассказывала женщина. Потом подул сильный ветер, и как будто выключили свет. Она очнулась в больнице, Сэйко и брат выжили, в госпитале, обожженных и с частичной амнезией, их нашли родители, а вот тел дяди, тети и племянников так и не обнаружили. Так же, как и их большого дома.
Семья вскоре перебралась в Токио, но отец запретил Сэйко рассказывать кому-либо, что они жили в Хиросиме, боялся, что девушка не сможет выйти замуж. Зря опасался. Фудзимото выучилась на врача, создала семью, родила двоих здоровых детей. А вот ее брат умер спустя 2 года после взрыва. У него был рак пищевода, и он постоянно просил купить ему арбуз. С тех пор Фудзимото ненавидит арбузы.
Есиро Ямаваки: мертвое лицо отца смеялось!
9-летний Есиро Ямаваки сразу же после того, как увидел гигантскую вспышку в окне дома, вместе с мамой и братом бросился в бомбоубежище. Мгновенная реакция мамы спасла их от ужасающих последствий. Насколько они могут быть шокирующими, он понял на следующий день, когда отправился на поиски отца, который остался при бомбардировке на заводе. Бомба взорвалась в километре от предприятия.
«На мосту мы увидели шеренги мертвецов, стоявших у перил по обе стороны. Они умерли стоя. Так и стояли, склонив головы, словно в молитве. И по реке тоже плыли мертвые тела. На заводе мы нашли тело отца — казалось, что его мертвое лицо смеется. Взрослые люди с завода помогли нам кремировать тело. Мы сожгли отца на костре, но рассказать матери обо всем, что видели и пережили, так и не решились», — вспоминал позже Есиро Ямаваки.
Ямаваки пережил две онкологии, несколько операций и считает, что такие истории нельзя замалчивать. Только помня об этом, мы не позволим повториться этому вновь.
Двойное спасение Цутому Ямагути
Молодого инженера Цутому Ямагути можно назвать очень невезучим человеком, ведь он попал под обе американские бомбардировки. Сотрудник Мицубиси Ямагути в начале августа отправился в командировку в Хиросиму буквально на два дня. Когда бомбу «Толстяк» сбросили на город, он был в 3 км от эпицентра взрыва.
Цутому ослеп мгновенно, стеклом от окна ему выбило зубы, поломало руку, ребра. Но он нашел в себе силы подняться и почти на ощупь побежал в сторону вокзала. Горячий радиоактивный ветер обжигал обугленную кожу, но Цутому знал, главное, спастись: надо уезжать! Он доехал в родной Нагасаки и сразу поехал в больницу. Перебинтованный, почти ослепший спустя три дня он услышал новый взрыв. В палате вылетели стекла, и такой уже знакомый жаркий ветер обжег пациента. По злой иронии судьбы, больница, где лежал пострадавший инженер, находилась в 3 км от эпицентра взрыва.
Началась срочная эвакуация, почти ничего не видящий мужчина вместо того, чтобы бежать от эпицентра радиации, побежал к нему. Он получил настолько большую дозу, что лучевую болезнь у него диагностировали спустя полгода после черного августа. Но, главное, он был жив!
Жена и дети Цутому Ямагути тоже пострадали от ядерного взрыва — они попали под черный радиоактивный дождь. Двое детей умерли от рака в течение пяти лет. Несмотря на всю трагичность своей судьбы, Цутому Ямагути восстановил зрение, поборол онкологию, снова устроился на работу, взял ипотеку на новый дом и до конца жизни не хотел говорить о том, что он пережил.
Цутому Ямагути умер от рака в возрасте 93 лет в 2010 году. Он стал единственным человеком, которого власти официально признали пострадавшим от бомбардировок и в Хиросиме, и в Нагасаки.
Эмико Окада: вода в Хиросиме стала лакомством
Эмико Окада в этот день разрешили не ходить в школу, это и спасло ей жизнь. В момент взрыва она была в квартире с родителями.
Из воспоминаний: белая, пронзительная вспышка, долгая, тягучая тишина, а дальше как в замедленной съемке, у которой барахлит звук. Родители медленно поднимаются с пола, стряхивают с себя осколки стекла, размазывают кровь по лицу, пеплом засыпана вся комната. Снова очень тихо. А потом крики и вой с улицы.
«Я не помню, был ли тогда вообще день. Как будто сразу наступил закат. Он был красный, и все, кто бегал по улицам, были как красные тени. Даже сейчас, когда я вижу ярко-алый закат, я вспоминаю день бомбардировки. Я ненавижу закаты», — говорит Эмико Окада.
По словам выжившей школьницы, город был похож на адский котел. Почти сразу начались проблемы с едой и водой. Люди, еще ничего не зная о радиации, подбирали и ели все, что удавалось найти.
«Вода стала лакомством! От голода люди принялись воровать. Вот как мы жили в первые дни, но об этом сейчас забыли», — рассказала она. Через два дня у Эмико начали выпадать волосы, потом зубы.
«Я все время чувствовала усталость, только и думала, где бы прилечь, —вспоминала выжившая. — Никто не знал, что такое радиация. Только через 12 лет у меня диагностировали апластическую анемию».
12-летнюю сестру Эмико, которая в этот день была в школе, так и не нашли. Окада до сих пор верит, что родной человек потерял память, но однажды она постучится в ее дверь.
Фото: Legion Media