«Мне больше ничего не светит. Сорок с хвостиком… Это почти приговор! — пульсирует в мозгу одинокой женщины бальзаковского возраста тревожная мысль. На работу не берут, замуж тоже, дети взрослые, у них своя жизнь, что-то менять в жизни уже поздно, да и страшно… Старая вешалка… Что же теперь? На свалку? А может не все так плохо…?»
Трагедия старости не в том, что стареешь, а в том, что остаешься молодым.
Оскар Уайльд
Она мучительно размышляет об этом и не находя утешения, пытается разыгрывать из себя молоденькую, наряжаясь в яркие тряпочки, коверкая речь дешевыми словечками, а манеры — искусственными позами и кривлянием. А чаще, наоборот, вешает нос, зарывается в себя, как улитка прячется от всех, еще больше углубляя бездну между собой и целым светом. В котором, как ей кажется, котируются и востребованы только молодые и красивые. На них обращают внимание, их хотят, их любят, желают. А ее, словно пустое место, обходят стороной.
А знаете, сколько лет Николь Кидман? Пятьдесят с хвостиком… Я уже не говорю о Шерон Стоун или Шер… Джулия Робертс тоже, между прочим, не девочка… Но какая у них улыбка, а блеск в глазах, а взгляд…
Конечно, красота — это их профессия. Но, я думаю, дело не только в этом, а в их активном, насыщенном событиями образе жизни, в том, что они заняты любимым делом, в том, что движутся вперед.
Когда человек движется вперед, когда у него есть рубежи, которые зовут и требуют усилий, когда он смотрит на жизни глазами любопытного и радостного ребенка, он молод! Сколько бы ему ни было лет. А возраст — это лишь придуманный нами барьер, ограничивающий полет наших грез. Мы его возвели, нам его и разрушать.
Конечно, когда тебе 25, жизнь кажется бесконечной. Энергия желаний движет каждым твоим шагом, открывая новые неведомые просторы, которым, кажется, нет конца и края. В двадцать пять ты уже мудр, как сто китайских мудрецов, и знаешь о жизни практически все. К чему тебе чьи-то допотопные советы, отягощенные ядом чужого опыта? У тебя уже есть свой!
Заряженный термоядерным максимализмом, зачастую поверхностный, надуманный, срисованный с кого-то под кальку групповых соответствий… Но все же твой собственный! И ты невольно гордишься им, как и своим состоянием полного молодого расцвета сил, который бьет из тебя неиссякаемым источником. Гордишься и думаешь, что так будет всегда, что все это продлится бесконечно долго, до самой старости…
А до нее еще как до неба… Сорокалетние старушки кажутся тебе отсталыми ископаемыми, сморщенными и несчастными доходягами, которые ничего кроме скрытого раздражения и сочувствия вызвать не способны… Вот с тобой такого никогда…
Вы думаете, жизнь на этом остановится? Ах, как же вы ошибаетесь…
Во-первых, в том, что в свои 25, сейчас, когда тело ваше еще гудит и душа поет от молодого задора, тратитесь на всякие безделицы, пустое времяпрепровождение и бессмысленное прожигание жизни…
Во-вторых, вы ошибаетесь в том, что никогда не станете сорокалетней, что тебе каким-то чудодейственным образом удастся избежать этого рубежа.
А в-третьих, в том, что после сорока жизнь прекращается…
Действительно, молодость — это достоинство, которое очень быстро теряет свою актуальность. Порой так быстро, что мы не успеваем этого зафиксировать. И если за душой у нас ничего нет, кроме максималистских подростковых амбиций, благодаря которым мы считаем себя истиной в последней инстанции, то к своему сороковому рубежу вряд ли приобретем опыт, который поможет нам стать человеком вообще. Вне времени и пространства. Вне возраста и социального статуса. Свободным и независимым участником всемирного потока каких-то космических превращений. Куда нам будет это почувствовать и осознать, если мы умели слушать только себя!
Мы смеялись, и нам казалось, что все вокруг должны смеяться именно так и именно над этим. Мы жаловались и плакали, и мир должен был рыдать, сострадая нашему горю. Мы думали, что являемся центром Вселенной…
Что наши мысли, чувства, боль, радость — средоточие великого человеческого смысла, который интересен всем. Наивные…
Уже первые шишки, которые мы набиваем на лбу, тыкаясь в стены человеческого непонимания, те раны, которые поражают наше сердце от разочарований и предательств в любви и дружбе, могут сыграть с нами злую шутку. И мы превратимся в монстров, обозленных на весь белый свет, в скряг, которые ни за что не поделятся ни с кем случайно свалившейся в руки горбушкой удачи. Мы становимся завистливыми и недоверчивыми, и вся наша сила уходит на то, чтоб удержать в руках ускользающие «подарки судьбы». Мы многого достигаем, еще больше теряем, а что-то утрачиваем навсегда, заковав себя цепями обязательств, зависимостей и обещаний… В один прекрасный момент мы вдруг с безнадежной обреченностью понимаем, что стали рабами своих заблуждений…
И вот тут-то и настигнет нас сороковник… Тот самый рубеж, который в двадцать пять казался чуть ли не концом всего…
Но что удивительно…
При всем при этом, мы вдруг понимаем, что еще полны сил. И голова кипит от идей, и все как-то сдвигается в другие категории, где возраст не важен. Где на первый план выходят иные ценности. Иные рубежи… Рубежи развития вашей души, которая не имеет даты рождения и смерти, которая бесконечна, как сама Вселенная.
И когда вы выйдете с ней на одну прямую, то поймете условность всех разговоров о «старых вешалках» и «древних стариках», потому что станете свободной от этой глупой идеи, что старость убивает человека.
Есть особая мудрость в том, чтоб принимать свой возраст. В любом варианте. И когда вам 18, а хотелось бы, чтоб уже 23, и когда вам сорок пять, а вы отнюдь не ягодка…
Человеку всегда чего-то не хватает. В молодости — опыта. В старости — свежести и силы. Бывает тяжело отнестись к этому по-философски спокойно, ведь зачастую соединить это в одном человеке не представляется возможным. Так устроена жизнь. Обмануть ее не удавалось еще никому.
А зачем ее обманывать? Ее нужно просто принять! Присмотритесь, насколько моложе выглядят те, кто просто принял ее естественный ход и не истязал себя напрасными усилиями переделать природу.
Он красив какой-то внутренней красотой. Красотой понимания смысла и радости каждого момента своей жизни, которая одинаково ценна в любой промежуток времени, каждую секунду, каждый час, каждый год… Ценна по-своему…
Но у большинства из нас слишком крепки связи с прошлым, где была молодость, и сила, и неисчерпаемые возможности, и целый ворох желаний и начинаний. И мы всю жизнь ориентируемся и судим себя по старым параметрам, невольно сравнивая и находя или не находя утешение своим раздумьям на тему возрастных возможностей и перспектив. Сравниваем не в свою пользу. И мучаемся от этого.
Так женщины изводят себя диетами и косметическими операциями, тратят массу средств и времени на реставрацию своего ветшающего тела. Иногда калечат себя, иногда доводят до состояния искусственно нарисованной картинки, которая в случае случайного повреждения вдруг обнажает такой уровень уродства, что становится страшно. Они смешны, эти разрисованные сорокапятилетние «тинейджерки» в коротеньких юбчонках, пирсингах и тату, пытающиеся убедить всех вокруг и, прежде всего, самих себя в том, что еще молоды и бесшабашны. Но их бесшабашность почему-то принимается за безбашенность, а «молодость» за старческий маразм. А все потому, что они не могут смириться с неизбежными изменениями, которые несет жизнь.
Мужчины сходят с ума по-своему. Их пресловутый «бес в ребро» тоже своего рода бегство от самого себя и своего возраста. И они бывают смешны в своих потугах выглядеть суперменами рядом с девушками, которые годятся им в дочери и даже внучки… Они думают, что молодость можно купить.
Но время… не убавляет ход… И приносит настоящие страдания тем, кто не принимает этого и пытается перехитрить годы.
Естественность течения жизни, которую принимает человек — это и есть волшебный эликсир.
У каждого возраста свои преимущества и свои недостатки В двадцать пять — это молодость и свежесть первозданных ощущений. Это сила и смелость, это риск и энтузиазм. Это полный расцвет красоты человеческого тела, пик физического совершенства человека.
После сорока, человек вступает, мне кажется, в ту пору своей жизни, когда он может позволить себе быть собой. Не подстраиваться под ожидания, не играть роли, не жить в угоду кому-то и чему-то, а найти, наконец, себя. Он умеет чувствовать и осознает все богатство и разнообразие своих чувств и ощущений. Его опыт делает его намного умнее и богаче в плане постижения неповторимых и ярких моментов жизни. Он может это себе позволить. Он избавляется от страха. Именно в этом и заключается преимущество его возраста. Он может позволить себе быть свободным.
Может, но зачастую не позволяет или не хочет. Ведь это требует усилий, порой жертв, иногда отказа от привычных мыслей и предсказуемых поступков.
У каждого возраста своя колокольня. И свой звук колокола. И каждый по-своему прекрасен. Если только умеешь его слушать. А когда колокола звучат гармонично, то и слышны на многие километры вдаль, словно несут миру красивую и вечную идею о том, что души человеческие бессмертны и молоды, независимо от того, как выглядят их оболочки. А то, сколько этим оболочкам земных лет и в каком воплощении они сейчас находятся, разве в этом смысл постижения жизни? Он в том, чтобы просто жить во всеоружии своих сегодняшних возможностей и способностей, не оглядываясь и не сравнивая, не давая оценок и не возводя барьеров, которые существуют исключительно в наших черепных коробках. Просто жить, адекватно и спонтанно реагируя на изменения, которые происходят с нами каждую секунду.
Ирина Власенко
Фото: Getty Images