Спесивцеву называли гениальной, сравнивали с Анной Павловой, обсуждали ее многочисленные романы, подозревали в шпионаже и связи с большевиками и просто боготворили, а потом она на два десятилетия оказалась запертой в психиатрической больнице в США.
Ольга родилась в Ростове-на-Дону в июле 1895 года в семье провинциального театрального актера. Когда малышке исполнилось шесть лет, отец скончался от туберкулеза. Мать девочки Устинья Марковна, не в силах прокормить пятерых детей, была вынуждена отдать трех старших в детский приют при Доме ветеранов сцены. Ольга была одной из них. Позже председатель Русского театрального общества Мария Савина помогла устроить Ольгу в Императорское театральное училище.
Свой шанс Спесивцева не упустила. Она училась в балетном классе Клавдии Михайловны Куличевской и уже на выпускном спектакле показала себя талантливой классической балериной. В 1913 году она окончила училище — и тут же была принята в Мариинский театр.
В первый год службы Ольга познакомилась с литературным и балетным критиком Акимом Волынским, который впоследствии стал ее гражданским мужем. Искусствовед впервые увидел девушку на сцене — и тут же влюбился в нее. Аким оказывал на Спесивцеву огромное влияние. Когда артист балета и хореограф Михаил Фокин пригласил Ольгу поработать с ним в Америке, та отказала, потому что Волынский был приверженцем классического балета и выступал против новшеств и реформ.
Существует версия, что именно Аким посоветовал Ольге посещать психиатрические больницы, чтобы внимательно изучить поведение пациентов, дабы подготовиться к роли Жизель и максимально достоверно изобразить сцену, где она сходит с ума.
«Я не должна, не должна ее танцевать — слишком вживаюсь в роль», — написала в своем дневнике балерина.
Очевидно, что уже тогда Спесивцева стала испытывать некие проблемы с психикой.
Но еще до того, как получить роль Жизель, она все-таки успела съездить на гастроли в Нью-Йорк — правда, не с Фокиным, против которого возражал ее возлюбленный, а с Сергеем Дягилевым.
Ее партнером в «Сильфидах» и «Призраке розы» стал знаменитый Вацлав Нижинский. Дуэт имел огромный успех у публики.
«В мире родилось яблоко, его разрезали надвое, одна половина стала Анной Павловой, другая — Ольгой Спесивцевой. Для меня Спесивцева — та сторона яблока, которая обращена к солнцу», — часто повторял Дягилев слова великого танцовщика и педагога Энрико Чеккетти.
В 1917-м, когда гастроли в Штатах подошли к концу, Ольга Спесивцева вернулась на родину. Вот только уезжала она совершенно из другой страны. Многие коллеги балерины эмигрировали. К 1919 году в стране царили голод и разруха.
«Сезон начался, но поскольку многие тогда уехали в Европу, а я осталась верной России, я по собственному желанию и с согласия труппы взяла на себя репертуар всех больших артистов. Я брала один балет за другим — „Жизель“, „Эсмеральду“, „Дочь фараона“ и другие», — делилась Спесивцева в интервью.
В тот момент Ольга начала работать под руководством Агриппины Вагановой. Условия были нечеловеческие: театр перестали отапливать, но они продолжали. В итоге большая нагрузка привела к болезни: Спесивцева заразилась туберкулезом.
Роман с Волынским закончился, но на горизонте появился крупный чиновник Борис Каплун, который помог ей пройти лечение в Италии и буквально спас танцовщицу. Она снова вернулась. Стараниями Каплуна театр стали топить, Борис во всем оказывал Ольге поддержку. Но в 1924 году под предлогом повторного лечения Спесивцева все же уехала из послереволюционной страны и поселилась во Франции. Танцовщица начала выступать на сцене «Гранд-Опера». Специально для нее возродили классическую постановку балета «Жизель», который не шел в Париже более полувека. Работая в Париже, она постоянно гастролировала.
Когда пост главного балетмейстера занял Серж Лифарь, Ольга стала исполнять партии в его балетах «Творения Прометея» и «Вакх и Ариадна». Поговаривали, что Спесивцева была влюблена в Сержа, но тот не ответил ей взаимностью: Лифаря интересовал Сергей Дягилев, а не балерина. Она вроде как даже пыталась покончить с собой. В конце концов Ольга покинула Париж и отправилась в Лондон.
Новый агент (и воздыхатель) Ольги Леонард Джордж Браун организовывал гастроли для нее по всему свету, но Спесивцева трудилась на износ. Она танцевала так много, что могла забыть партию прямо на сцене.
В австралийском Сиднее стало понятно, что Ольгу надо лечить. У нее начинались серьезные проблемы с психикой. Браун отвез ее во Францию. Она в бреду все время звала маму, но Устиньи Марковны там не было: она вернулась в Россию.
Тем не менее балерине стало лучше, она даже вышла замуж. Но нет, не за Брауна, а за танцовщика и педагога Бориса Князева. Однако брак их продлился совсем недолго: Спесивцева буквально изводила Князева.
В 1939 году Леонард уговорил Ольгу перебраться вместе с ним в США — и она согласилась. Но в Америке ее агент внезапно умер. Это стало последней каплей. Балерина потеряла память и даже не могла вспомнить свое имя. Знаменитую танцовщицу поместили в психиатрическую лечебницу для бедных. Звезда балета стала пациенткой № 360446.
Американский танцовщик Дейл Ферн увидел Ольгу на портрете, где она была запечатлена в образе Жизель. Он был настолько поражен красотой девушки, что решил отыскать ее. Дейл обнаружил Ольгу в той самой психиатрической больнице. Он стал писать ей письма и навещать каждую неделю. Когда все узнали, кто такая Спесивцева, отношение к ней изменилось, что, разумеется, пошло на пользу балерине. После 20 (!) лет в лечебнице она оказалась на ферме для эмигрантов, которую организовала дочь Льва Толстого Александра.
«Дорогая Зинуша, вчера меня перевезли сюда из клиники. Ферма большая, выстроена на пожертвования. Тут есть очаровательная церковь, и я могу молиться и быть близкой Богу. Конечно, трудно возвращаться к жизни после двадцати лет пребывания в госпитале, прическа моя устарела, волосы побелели, забыла, как наводить красоту, румянец, пудриться», — писала Спесивцева сестре.
Ольга прожила там почти тридцать лет. Однажды ее навестили Галина Уланова, Антон Долин и Марис Лиепа.
«Маленькая комнатка с почти спартанской обстановкой: кушетка, стол, шкаф и умывальник составляли все ее убранство. Наконец к нам вышла очень изящная, с классической, то есть гладкой балетной прической женщина с широко раскрытыми возбужденными глазами. Она поздоровалась, расцеловала нас всех по очереди, сказала, что все утро ужасно волновалась, когда узнала, что в гости к ней едут Уланова и Долин… Она сказала, что неважно себя чувствует, потому что приближается Пасха, а великий пост чрезвычайно ослабил ее, и, когда мы преподнесли ей розы, она растрогалась и расплакалась безутешно, и мы невольно почувствовали себя так, словно совершили бестактность… Мы уехали полные жалости и сострадания к судьбе известной в свое время балерины. Дело было даже не в болезни, дело было в безысходности и одиночестве, которыми веяло от ее пристанища и от всей ее маленькой, сохранившей изящество фигурки», — вспоминал Лиепа потом.
Ольга Спесивцева умерла в 1991 году. Ей было 96 лет. Балерину похоронили на русском кладбище в Ново-Дивееве. Через шесть лет Борис Эйфман поставил на сцене Александринского театра балет о Спесивцевой — «Красная Жизель».
Фото: Getty Images, Legion-Media, PhotoXPress.ru, Youtube.com