Как иногда обманчиво наше представление о человеке. Фрунзик всегда производил впечатление баловня судьбы: главные роли, всенародная известность, красивая жена, душа компании и бонусом любовь миллионов поклонников. Эта любовь была столь масштабной, что после премьеры «Мимино» он не мог спокойно ходить по улицам, каждую минуту актера останавливали люди фразами из его фильмов. Рассказывали, что в госучреждения Мкртчян ходил без паспорта.
— Большой нос и кепка — мои документы, — шутил актер. Однажды он поехал отдыхать в Сочи и вернулся с той же суммой денег, что и уехал: везде его угощали и предлагали переночевать просто так. А фраза «Я тебе один умный вещь скажу, но только ты не обижайся» стала вместо приветствия в разговоре с ним. И только близкие люди знали, что за этим веселым характером, громким хохотом, шуточками, безудержной жизнью шалопая кроется большая трагедия, та, что Фрунзик так и не смог до конца пережить.
Фрунзик родился в 1930 году в семье армян, чудом уцелевших от турецкого геноцида. Родителей убили, а маленьких детей нашли прямо на дороге и отправили в детдом. Они выросли, создали семью и устроились на текстильный комбинат в Ленинакане (сейчас Гюмри): он — табельщиком, она — посудомойкой в столовой. На свет появились четверо детей. Но жили бедно. Как, впрочем, и многие тогда.
Отец решил назвать сына в честь легендарного революционера Фрунзе, но, когда актер приобрел всенародную известность, армянские поклонники дали ему другое имя — Мгер, что означает «Солнце». Ведь Фрунзик таким и был. Появляясь в компании, он заряжал всех хорошим настроением, а его шутки тут же расходились на цитаты. Многие из своих перлов он придумает как фразы для героев фильмов, и тогда эти цитаты станут народными.
Будущая звезда «Мимино» и «Кавказской пленницы» рос худым и слабым мальчиком, однако это не помешало ему в 15 лет бросить школу и устроиться помощником киномеханика. К тому времени отца — табельщика на заводе, посадили за кражу отреза ткани, Фрунзик остался единственным кормильцем семьи. Работа киномеханика, а главное, волшебный мир синемы пленил Мкртчяна с первого взгляда. Увидев такое обожание, киномеханик отвел юное дарование в театральную студию. Но первый же выход юного актера на сцену стал провалом.
Подросток должен был сказать всего одну фразу, но его несуразный вид и даже по армянским меркам слишком большой нос вызвали взрыв смеха в зале. Юноша расстроился, но уже позже понял, что не каждому дан талант смешить. А это иногда посильнее, чем дар вызывать у зрителей слезы.
«Театральный триумф начался у Фрунзика с его первых же ролей. Будучи студентом второго курса театрального института, он получил приглашение в Театр им. Сандукяна на роль Эзопа, которую должен был играть в паре со своим педагогом. После первого спектакля учитель подошел к Фрунзику, поцеловал его и уступил роль», — рассказывал брат актера Альберт.
Уже во время учебы в театральном институте Мкртчян снялся в эпизоде фильма «В поисках адресата». Но настоящую славу ему принесли роли Джабраила в «Кавказской пленнице…» и шофера Рубика Хачикяна в «Мимино».
«О чем эти ''Жигули'' думают?», «Спасибо, я пешком постою», «Вы почему кефир не кушаете? Что, не любите?»… — и это не весь список фраз, которые появились в фильмах, благодаря кристальному чувству юмора актера.
Уже в театральном вузе Фрунзик первый раз женился: высокая красавица Кнара была впечатлена невероятным юмором и тонкой душой гюмринского паренька. Но прожила пара вместе недолго.
Звезда «Кавказской пленницы» снова влюбился и теперь, как он уверял родителей, навсегда. Донара Пилосян в середине 1950-х приехала в Ереван, чтобы стать актрисой.
Об армянской звезде Фрунзе Мушеговиче она много слышала и заочно была почитательницей его таланта, но об отношениях с ним и не думала. Одиннадцатилетняя разница в возрасте ей казалась пропастью, но ереванское «Солнце» считал иначе. Он водил ее по ресторанам, стоял на коленях, приносил к подъезду и бросал к ее ногам цветы — в общем, использовал все способы джентльменского обольщения. И Донара сдалась.
Поначалу этот брак казался идеальным. Тем более, что очень скоро супруга Фрунзика стала мамой. Но чем дольше жила семья, тем сильнее портился характер Донары. Женщину с каждым днем все меньше интересовали быт, уборка, накормлены ли дети, и все больше — где пропадает ее муж? Ее ревность стала приобретать патологические формы, Фрунзик даже уговорил Данелии дать роль супруге в «Кавказской пленницы», чтобы она все время была рядом с ним на площадке.
Брат артиста, режиссер Альберт Мкртчян, рассказывал: «Донара устраивала ему страшные истерики прямо в театре. Фрунзик не мог даже поздороваться с другой женщиной — сразу ревность. Дома била посуду, лезла драться, кричала… Поведение становилось неадекватным. Брат надеялся, что рождение второго ребенка ее успокоит. Но стало еще хуже…»
Сцены ревности сменяли одна другую, и однажды артист поймал себя на мысли, что уже три часа гуляет по улицам Еревана, не желая возвращаться домой к озлобленной жене. Помощь пришла неожиданно от друга, он заявил, что похожими вспышками агрессии страдала его родственница, которой впоследствии диагностировали шизофрению, мол, не хочет ли Фрунзик показать Донару специалисту? Психиатр поставил диагноз быстро, и тот самый, на который и указал приятель. Причем шизофрения была быстро прогрессирующая, Донару следовало отправлять на лечение в специализированную больницу.
Фрунзик искал лучших врачей в СССР и за границей, тратил все гонорары, возил ненаглядную по клиникам, женщине становилось легче, но потом опять наступила черная полоса. Сломался Мкртчян, когда узнал, что сын унаследовал болезнь матери. Опустил руки. Он и раньше любил выпить, а теперь просто топил несчастье в вине. Георгий Данелия на съемках «Мимино» даже не выдержал: «Не завяжешь — возьму вместо тебя другого». Фрунзик продержался 10 дней. Потом начались проблемы с печенью. В больнице он пережил клиническую смерть…
«Моя жена говорит, что тело у меня было в жутком виде, лицо помертвело, посинело, глаза куда-то закатились. А я был счастлив… И весь в сиянии… То трепетное счастье, которое было в лучезарном сиянии, я никогда не испытывал в этой жизни. И так легко уходить. А я всегда думал: чего это умирающие не сопротивляются. Я там мало пробыл. Какой-то миг. Неописуемый лучезарный миг, длившийся вечность…
Я испытал огромное, незнакомое счастье, необъяснимое состояние. Чем измеряется счастье здесь? Овациями? Видишь, тому досталось меньше аплодисментов, чем мне. Пускай лопается. Чушь! Пустое постыдное чувство. То счастье космическое, несравнимое. Жаль, не успел, сразу вернулся. Как советский турист в годы „железного занавеса“. Тем не менее поблагодарил врачей за то, что вернули. Но, между нами, как увидел дымящуюся трубу завода, пожалел, что вернулся…» — рассказал он потом в беседе с журналистами.
Казалось бы, вот тебе знак судьбы — надо остановиться, завязать с алкоголем, но душа большого Фрунзика была как у ребенка, и она ныла, выла, болела. Когда врачи сказали, что Донару опасно выпускать из клиники, актер снова ушел в запой. Потом решил завязать, вытащить себя как Мюнхгаузен из болота, пытался лечиться. Тогда же он принял решение развестись с Донарой, она уже была на серьезных препаратах в севанской клинике. Через 10 лет Фрунзик встретил другую, тогда мало кто мог устоять против фрунзиковского обаяния. Тамаре Оганесян было 28 лет, звезде «Мимино» перевалило за 52.
«Уехав в Канаду на гастроли, Фрунзик написал мне три письма. Они были очень особенными: такое мог сочинить только Ромео своей Джульетте. Сообщив о возвращении из Канады, Мгер попросил встретить его в аэропорту. Был Новый год, и по прилете мы поехали в Ереван отмечать праздник. Выпив три стакана, мой возлюбленный вдруг надел дубленку, шляпу и сказал: „Ну-ка вставай! Пойдем!“ — „Куда?“ — „В загс“. Как он это сделал, не знаю, но нас сразу же расписали», — рассказывала Тамара.
Спустя 6 лет супруги развелись, чтобы разделить квартиры для детей, но по-прежнему остались любящей парой. До конца жизни Тома ухаживала за опускающимся Фрунзиком, за своим солнцем.
С конца 1980-х Мкртчян уже не звали в кино — режиссеры боялись срывов актера. Из театра, в котором прослужил 35 лет, он уволился, обидевшись, что главным режиссером назначили не его.
«Он желал смерти, рвался к ней, жестоко гася в себе жизненные инстинкты, — считал Альберт Мкртчян. — Его погубило не время, не пристрастие к вину, нет… Он сознательно шел к погибели, не в силах пережить болезнь сына и жены».
Фрунзик Мкртчян обожал веселить людей и смешил зрителей много лет. И даже на тот свет ушел, как пошутил: хоронили артиста в Ереване в Новый год. Друзья накрыли его дубленкой из «Мимино» с торчащим из кармана носовым платком.
Тамара, которой к моменту смерти мужа было всего 39 лет, больше замуж не вышла.
«Фрунзика мне хватит на всю жизнь. Делиться с кем-нибудь собой я больше не хотела. Мне интересно с моей прожитой жизнью. Через три года после смерти Мгера я была вынуждена уехать в Америку, где учился мой сын. В Нью-Джерси создала театральную труппу имени Фрунзика и ставила спектакли. Вернулась в Армению лишь в 2013-м. И почувствовала с новой силой ЕГО ауру, биополе. Фрунзик существует! Когда он мне снится, я весь день в хорошем настроении», — подытожила Оганесян.
Фото: Legion Media, ТАСС