Мать Хиллари Клинтон была домохозяйкой, но такой, что, вспоминая русскую поэзию, не боялась ни горящих зданий, ни галопом скачущих коней. В свое время Дороти Родэм успела дать несколько интервью, в которых поделилась подробностями становления характера своей выдающейся дочери. Так, в числе прочих миссис Родэм вспоминала эпизод из раннего детства Хиллари.
«Мы переехали в Парк-Ридж, маленький городок. Никого не знаем, никто не знает нас. Хиллари четыре года, я отпускала ее на улицу, а сама приглядывала, с кем она играет, из окна…»
Что удивительно, и годы спустя Дороти помнила имя соседской девочки, которая была заводилой на районе, — Сюзи. Общение 4-летней Хиллари с грозой улицы не задалось сразу: малышка пришла домой в слезах. На что Дороти Родэм сказала: «Запомни: в этом доме нет места трусам. Если она тебя еще раз ударит, я хочу, чтобы ты дала сдачи».
Вскоре из окна мать с гордостью наблюдала, как ее четырехлетка в окружении орущей ребятни все-таки двинула Сюзи, и та упала — возможно, от удивления. Домой Хиллари прибежала с радостными криками: «Теперь я могу играть с мальчиками!»
Первая встреча
«Это самое лучшее существо на двух ногах, которое я видел», — таким, если верить биографическим книгам и личным воспоминаниям самого Билла Клинтона, было его первое впечатление от будущей жены, на тот момент сокурсницы в Йельском университете. Они пересекались на занятиях по гражданскому праву, и нескольких семинаров будущему президенту хватило, чтобы понять: нет, ну, правда, это нечто!
Хиллари Клинтон не блистала сексапильностью и намеренно не прихорашивалась, как ее ровесницы, мечтавшие покинуть Йель не только с дипломом. Судите сами: они учились в одном из топовых университетов Америки, куда во все времена попадали лучшие из лучших и с четкой целью — стать еще лучше. В Йеле можно было получить не только знания, но и более чем перспективного мужа.
Но не такова была Хиллари. Огромные очки в толстой оправе, свободная одежда, никакого макияжа.
Основные выводы о жизни она уже сделала. С ранних лет Хиллари Родэм поняла, в чем ее суперсила, и вела за собой остальных: начиная от дворовых мальчишек и заканчивая студентами, которые единодушно выбирали ее своим неформальным лидером. Кому нужна тушь и помада, когда есть харизма и сила личности?
Билл Клинтон тоже был не лыком шит: эрудит, энтузиаст, выдающийся интеллектуал и теоретик, первый парень везде, душа любой компании и, конечно же, любимец женщин. От недостатка внимания к себе статный красавец не страдал и романы крутил в режиме нон-стоп. Но в его любовные сети такие «существа на двух ногах» не заплывали. Круче Хиллари он не встречал никого:
«Она была олицетворением силы и уверенности».
Именно поэтому умевший находить язык со всеми и очаровывать с первых секунд Клинтон впал в ступор и не знал, как к ней подступиться. Он следовал за Хиллари тенью по университетским коридорам, не сводил глаз в библиотеке, искал в толпе… Этим страданиям не было конца, пока однажды она сама не возникла перед ним:
«Эй, ты можешь пялиться на меня и дальше. Но учти, я буду смотреть на тебя в ответ. И вообще пора хотя бы представиться. Я Хиллари Родэм».
От удивления он забыл, как его зовут.
Дабл бинго
После окончания университета они два года жили вместе, и она, презрев блестящие перспективы адвокатской деятельности в Нью-Йорке, уехала с ним в штат Арканзас, где Клинтон решил начать политическую карьеру. Предложение было сделано со словами: «Вот теперь ты просто обязана выйти за меня замуж» — когда Билл купил для них маленький домик, который когда-то она назвала «симпатичным».
Вы наверняка уже поняли, что Хиллари на браке не настаивала, хотя это была любовь — и еще какая, в чем уверяют очевидцы начала их отношений. Друг в друге эти двое нашли не только «половинку» или «родственную душу».
Тут лучше воспользоваться другим популярным клише: они сошлись как два пазла. Она дала ему силу и уверенность ставить себе любые цели, он ей — трамплин для личной реализации в условиях, когда женщины даже на родине феминизма высоко не прыгали.
После неудачной президентской кампании 2008 года Хиллари Клинтон неожиданно для себя оказалась на посту государственного секретаря США. В этой книге собраны воспоминания экс-первой леди Белого Дома об этой работе.
На дворе были семидесятые. Новые времена витали в воздухе, но про женщин-президентов или председателей Верховного суда речи не шло даже близко. Победой представительницы пока еще во всех отношениях слабого пола считалось решение отдать ребенка в сад и пойти работать секретаршей в офис.
Но с Биллом перед Хиллари открывались любые двери. Она прирожденный стратег, ей хотелось заниматься серьезными делами и нужно было большое королевство, чтобы вместе с мужем там править. Билл не мечтал о лучшем единомышленнике и правой руке.
В 1978-м, спустя три года официального брака, Клинтон был избран губернатором штата Арканзас. Он стал самым молодым политиком на столь высокой позиции за всю историю страны. Ему было 32.
Столь подробный рассказ о том, как все начиналось, необходим, чтобы подчеркнуть: это была судьбоносная встреча и судьбоносный союз, в котором оба человека и по сей день не пытаются определить, кому повезло больше. Каждый верит, что именно ему.
Брак феминистки
Для матрон Арканзаса Хиллари была как красная тряпка. Пока женщине в ее статусе «мадам-губернаторши» полагалось крутить кудри, коллекционировать фарфор и обмениваться с подругами рецептами индейки, она везде сопровождала мужа и занималась правозащитной деятельностью.
Возмущало многое: отказ от макияжа, собственное мнение, активная работа. А главное — собственная фамилия, которую Хиллари использовала и после свадьбы. Даже в заметках о рождении у пары ребенка в 1980 году так и писали: «Билл Клинтон и Хиллари Родэм стали родителями дочери…» На руку Клинтону все это не играло. После бодрого старта его карьера так же быстро шла ко дну. На второй срок его не переизбрали.
Считается, что Хиллари переживала поражение сильнее мужа и сама сделала выводы. Свой стиль она поменяла в одночасье. Вместо очков — линзы, вместо серого свитера — яркие костюмы, в уши — серьги, на губы — помаду. Она даже начала надевать шляпки на Пасху и вечерние платья на официальные приемы.
Но то была лишь внешняя маскировка. В остальном эта стена лишь укреплялась. И такая «фортификация» не снилась ни Великой Китайской, ни железному занавесу. Временами на Билла накатывало отчаяние, он таким сильным не был, чего никогда не скрывал.
Неидеальный муж
Годы и годы спустя — и это будет публичное разбирательство далеко не с первой «другой женщиной Клинтона» — своими воспоминаниями поделится Хуанита Броддрик, сотрудница социальной службы и некогда большая поклонница новаторских методов правления молодого губернатора. Она заявит, что тот взял ее силой, заманив в свой отельный номер, а потом еще какое-то время искал с ней встреч.
Случилось это в 1978-м, на третий год брака Клинтонов. Про #metoo не мечтали ни футуристы, ни фантасты. Хуанита Броддрик не собиралась об этом рассказывать никому, кроме своего бойфренда, который тоже посчитал, что лучше держать язык за зубами. Тем более что Хуанита получила повышение на работе и была отмечена благодарственным письмом от губернатора. Она рассудила, что он оценил ее молчание.
На вопрос, могла ли Хиллари догадываться о том, что ее муж близко общался (назовем это так) с другими женщинами, Хуанита дала утвердительный ответ. По ее словам, однажды на приеме, куда она была приглашена по работе, супруга губернатора подошла к ней и крепко пожала руку. Фразу «мы очень ценим все, что вы делаете для Билла» миссис Клинтон повторила дважды. Сначала с улыбкой, потом уже с каменным лицом, пока Броддрик пыталась вытащить ладонь из стального рукопожатия губернаторши.
В близком кругу никто не сомневался, что Хиллари была в курсе всех телодвижений мужа. Но никогда не считала себя обманутой. Да, в одной из своих книг она написала, что во время «Моника-гейта» ощущала себя оглушенной и преданной, однако есть подозрение, что все это игры на публику, которой нужны были слезы титановой женщины — просто чтобы убедиться, что она все-таки человек.
Ее стратегия жизни с неидеальным супругом проста, но дастся не каждой. Никогда не принимать «левые маневры» на свой счет, поощрять в муже предельную откровенность — чтобы рассказывал все как есть, и они вместе решали, что с этим делать.
Все притязания женщин, которые осмеливались предавать огласке истории с участием Клинтона, Хиллари считала не попытками добиться правды, а происками политических оппонентов — республиканцев. Будучи ярой феминисткой, с пеной у рта отстаивающей права женщин, в случае с обвинительницами мужа Хиллари была беспощадна и шла до конца, используя все средства, которые хороши в двух случаях — в любви и на войне.
Бесславная слава
Моника Левински называет себя «нулевым пациентом» в истории буллинга. Обреченная стать суперзвездой со всем пиаром, который получила, она влачит унылое существование затворницы. Несмотря на то что ее имя стало нарицательным и прозвучало в текстах хитов десятков артистов от Канье до Бейонсе, это бесславная слава.
Из медийной звезды Левински превратилась в неприкасаемую. За прошедшие годы она так и не нашла работу: ни одна пиар- или маркетинговая компания не наняла ее даже на испытательный срок. Несколько телешоу, ведущей которых она приглашалась, имели запредельный рейтинг на старте, но не дотягивали даже до конца сезона. Внушительный контракт с похудательным проектом Jenny Craig обернулся катастрофой, когда компанию завалили требованиями избавиться от такого «лица» и сотрудничество было прекращено в форс-мажорном режиме.
Левински покинула страну и переехала в Лондон, где в течение десяти лет жила затворницей и училась на психолога в лучших традициях «помоги себе сама».
Только в конце десятых она нашла силы вернуться в Америку и теперь редко и робко выходит в свет, основное время посвящая поддержке жертв травли в любых ее проявлениях. Она дала немало интервью и написала несколько развернутых исповедей. Жертвой харассмента в чистом виде Левински себя не считает, ибо ее, как она сама подчеркивает, не принуждали.
Однако Моника признает, что сам факт связи 50-летнего самого влиятельного мужчины в стране с 23-летней практиканткой из ниоткуда — абьюз чистой воды.
Как бы ни развивались эти отношения, сокрушительная сила одного была бы губительна для наивности и неопытности другой. А сил-то было две.
Скандал с Левински мог сам по себе лишить Клинтона президентства в результате импичмента — процедуры лишения этого статуса в результате действий, приведших к утрате доверия. Но ирония судьбы в том, что имя Левински всплыло в ходе расследования другого громкого дела о харассменте, инициированного Полой Джонс.
И эта дерзкая шатенка еще поспорит, кто тут «нулевой пациент буллинга».
Пола Джонс обвинила президента Билла Клинтона в том, что в 1991 году он, заманив ее в свой номер отеля во время ежегодной губернаторской конференции, склонял к интимной связи и показывал части, созерцать которые имела право только его супруга. Джонс, по ее утверждениям, покинула номер и физически не пострадала, но осадочек остался. Она требовала от президента порядка $650 000 и личные извинения.
Защита президента напирала на то, что он со своим статусом не может принимать участие в этом деле и вернется к нему, как только его срок на этой позиции закончится. Однако суд дал отмашку продолжать расследование. В ходе его было решено опросить женщин, которые, по мнению стороны обвинителя, могли состоять с Клинтоном в незаконной связи. Так, свидетельские показания была приглашена давать юная Моника Левински, два года стажировавшаяся в Белом доме.
Химия между Моникой и Биллом Клинтоном видна даже на официальных фотографиях: так, даже если постараться, не у всех получится. Тот факт, что она, юная практикантка, привлекла внимание самого мистера президента, распирал Левински, и она решила поделиться с подругой… Та быстро смекнула, что эти разговоры лучше записывать.
Записи потом были переданы в суд, как только Левински поклялась под присягой, что с Клинтоном у нее ничего не было. То же самое сделал и он. Потом в деле появились пленки…
Итог этой истории — угроза импичмента для действующего президента и признание им «недолжных отношений». $850 000 для Полы Джонс (из которых она сама получила $200 000, а остальное — юристы). Монике Левински достались посттравматический синдром, депрессия и загубленная карьера.
Пола Джонс здесь ей могла только посочувствовать, потому что сама уже это прошла. Тех женщин, кто посягал на доброе имя губернатора, а потом президента, ждали нелегкие испытания. В каждом случае собиралась команда частных детективов, которые рыли землю, выкапывая подробности, выставляющие объект в нелестном свете. Той же Монике припомнили связь с женатым преподавателем в колледже. Полу Джонс представили разбитной одиночкой, которая и сама могла устроить харассмент кому угодно на ровном месте.
Не меньше повезло и Дженнифер Флауэрс — еще одной отважной особе, певице кабаре и женщине тонкой душевной организации, которая заявила о связи с Клинтоном, когда его президентская кампания 1992 года была в самом разгаре. По словам Флауэрс, это был длительный роман: 12 лет, во время которых будущий президент якобы порывался уйти из семьи, но оставался ради любимой дочери.
Имя Флауэрс также всплыло в деле Полы Джонс, и президент подтвердил, что имел с ней отношения. Правда, по его словам, всего однажды. Но кто считал? Явно не Хиллари, которая, узнав о притязаниях Флауэрс по дороге на очередную встречу с избирателями в 1992 году, сказала при всей своей команде:
«Если бы только я сама допрашивала ее в суде… Я бы ее распяла».
В активе Дженнифер тогда тоже были записи разговоров с Клинтоном, что и не оставило другой стороне шансов оправдаться. Однако Хиллари Клинтон сделала нечто беспрецедентное. Она отправилась на запись совместного с мужем интервью, во время которого на всю страну — да что там, на весь мир — заявила: она будет рядом со своим законным избранником, потому что верит ему, потому что любит и ценит, потому что знает, какой он на самом деле — лучший.
Америка поверила, потому что никто и не притворялся. Ни Билл, который честно сказал, что в жизни не думал бы о президентстве, если бы не жена. Ни Хиллари, которая знала, что для своего мужа она всегда на пьедестале и без нее он не он.
Пару десятков лет спустя Хиллари Клинтон, что было вполне предсказуемо, и сама пытала счастья в качестве кандидата в президенты США от демократической партии, к чему ее активно подталкивал муж Билл. В многочисленных рейтингах в качестве сильных сторон отмечали ее несгибаемую волю, собранность, силу, решительность. В качестве слабых, отталкивающих возможных избирателей, — отсутствие эмоциональности и теплоты. Она сама признает это в общении с прессой, видя в этом одну из своих проблем по жизни. Которая, быть может, проблемой вовсе и не является, когда ставки настолько высоки.
Хиллари Клинтон
Фото: Getty Images