На стойке регистрации шоколадная девушка в красном сарафане ритмично, но по-хрущевски упорно стучит по стойке ладонью и шипит в окошко сотруднику отеля: «Я вас засужу! Твари! Как вы смеете?» Рядом пытается снизить градус накала мать и супруг взбудораженной дамы. «Тань, успокойся, ну ничего час на море полежим, нормально, нормально все будет!»
Из отголосков драмы становится понятно: у семейства выезд из отеля в 4 часа дня, но уже в полдень им оформили чекаут номера, а значит, лишили бесплатного супа и алкоголя. Может ли быть что-то более возмутительнее для русского человека на отдыхе? Тут у кого хочешь тапки с ноги сорвет.
Тем временем наше оформление тоже несет много открытий. В номер на двоих нам с подругой положен всего лишь один ключ (ходите вместе!), одно пляжное полотенце (вы же друзья) и спрей от комаров. В Египте есть комары? — удивляемся мы, при Лужкове в Шарм-эль-шейхе шесть лет назад такого не было. Оказывается, еще какие — оставляющие зудящие, болючие укусы на теле, и спрей реально спасает всю неделю отпуска.
А вот что нам точно не положено, так это нормальный wi-fi (только платный, за 4 евро, но и он работает с большими перебоями) и возможность оплатить что-то картой. Пока остальной мир шесть лет восхищался Apple pay, Face ID и зонами для инста-снимков, Египет просто терпеливо ждал возвращения русских туристов, равнодушно взирая на современные технологии. В Хургаде все также высоко ценят кэш, и главный его эталон — один доллар.
Доллар — цена египетской статуэтки кошки, воды в бутылке, китайских очков, входа в любой туалет и то, что в Хургаде называют капучино. Хотя нет, не так, любой торг в кафе или в магазине начинается с 5 долларов, и тут уж кто окажется хитрее и сможет в волокнисто-тягучем, как пахлава, восточном торге прийти к этому главному знаменателю.
А тем временем наш ждет обед. В отеле два ресторана, у которых длинной, унылой колбасой тянется очередь на улицу. 85 человек у главного общепита и 43 в якобы итальянской столовой, которая почему-то называется «Андалузия». Хотя из итальянского там только макароны, да и те элегично названы тажином из вермишели.
Разморенные соотечественники между тем в очереди делятся лайфхаками: детей отправить в одну очередь, самим занять другую, младшего делегировать, чтобы бросил полотенце на шезлонг, иначе останемся после обеда без лежака. Тихо ухмыляюсь: «наладить систему» в очереди у русских на уровне запечатанного ДНК. Включается в любой экстренный момент, каким бы обладателем 13 айфона ты ни был.
Оглядываюсь, еще одна очередь занимается в лобби-баре на пляже — за бургерами. Чтобы была. Плюс, одна — в баре за пивом. Туда тоже гонят наследников. И это правда забавляет: 15 обгорелых, разномастно возрастных детей терпеливо чешутся и ждут, когда дядя нальет в пластиковые стаканы янтарного напитка. Трубы у папы горят, Махмуд, трубы!
В столовой своя канитель. Одна очередь за фруктами, вторая — за хлебом, еще одна — за жухлыми, пожившими салатами. Блины и омлеты жарят на улице — за ними тоже надо занимать. Начинаю жалеть, что у меня нет в запасе ребенка.
Кстати, за неделю до нашего приезда в Египет в соседнем отеле AMC Royal в Хургаде отравились 40 российских туристов. Причиной стала банальная дизентерия, и глядя на то, как колдуют над моим обедом работники отеля без перчаток, понимаешь, что история-то может запросто повториться в любой момент.
Печенькой моего сердца в этом плане стал Мохаммед — бармен в пляжном лобби-баре, который на глазах у очереди принес мусорный бак и в этих же перчатках начал упаковывать котлеты в булочку для бургера.
- Мохаммед, май френд, ты ничего не забыл?
- Кетчуп на стойке, нальете сами!
Другой «наш друг» вытащил мошку из стакана с манговым соком мизинцем. Сильно оскорбился, что не дали чаевых. Он же так старался.
А между тем я прикинула время: чтобы собрать себе обед, требуется от 40 до 50 минут. Ужин и завтрак примерно столько же. Три часа только на еду, н-да!
И вот что интересно, по СанПИНовским законам Египта трапезничать ты можешь только в помещении, даже если пестицидная курица жарится у бассейна, поэтому столиков в ресторане тоже дефицит. Что делают туристы? Правильно, оставляют тапки для ходьбы по кораллам с завтрака. Этакий квест «акваланг-Золушка».
Неизвестно, как такие ограничения (не тапки, а обед в тесном помещении) позволяют бороться с ковидом, если за все время отпуска я не видела маски, кроме акваланговой, ни на одном из туристов. Разве что санитайзеры в холле напоминают о том, что мы все еще находимся в пандемийном коллапсе.
Для сравнения, летом в турецком приотельном магазине мне устроили скандал, что я посмела снять маску во время примерки платья. Чуть до полиции дело не дошло. В Египте такое трудно представить.
Запрет для туристов из России в 2015 году в целом сильно подкосил резортный дух: усталый номерной фонд, однообразная, не совсем съедобная еда, порошковый кофе, дешевый ром и ни намека на актуальность. Даже привычное легкое хамство будто тоже переехало на Убере из прошлого.
А что насчет развлечений? И тут все как 6 лет назад. Поездка до пирамид для снимка Хеопса на ладошке (95 долларов), прогулка на яхте с дельфинами (50 долларов с носа), где фотограф наседает на тебя с требованием сделать «Твое лучшее фото, красавица!»
Тут прям до слез: из удачных поз — русалочье закидывание волос назад в солнечной дорожке моря и дебильно-довольный снимок с кораллом. Когда мы отказались позировать для него, египетский штудебеккер завесил своей футболкой красиво стоящую на горизонте скалу, накинув ее на мачту. Нет заработка для Махмуда — нет фото для Инстаграма (запрещенная в России экстремистская организация). Это Египет, дамы!
Отношение к «дамам» — тоже из разряда «очевидное рядом». Шесть лет назад в Египте не было Инстаграма (запрещенная в России экстремистская организация), и никто не знал, в какую бездну можно заглянуть, поставив геотег. Теперь на земле аравийской на похвалу «beautiful» можно нарваться, лишь запостив фото кроксов на пляже.
Грустно только, что в Шарме в 2015 году повсеместно холостые грозились привезти за нас 200 верблюдов, теперь только лайкуют. Лайк — он в сфере флирта понятнее двухгорбого. Моей подруге, которая отдала сотруднику кафе в руки телефон, чтоб он вбил пароль для wi-fi, уже скоро прилетело в ватсап сообщение: «Не беспокойся, я не умер. Я холостой. И я скоро приду к тебе!»
И вот тут-то она и начала волноваться. Гугл разговорный — поэтика курортной любви.
Другая лирика — вечерние дискотеки, где русские туристы отрываются как в последний раз. Я посчитала, песню «Грустный дэнс» за вечер включали 14 раз. Кажется, так над распадом Artik & Asti не грустили даже в России.
«Ну неужели все так плохо?» — спросите вы. Да вот еще. Красное море такое же небесно-голубое, чистое и приветливое, как манная каша в детском саду. Рыбки-хамелеоны, скаты и кораллы также заигрывают с приезжающими. Рассветы обещают: все еще будет, а закаты — что все, что было не зря. Можно долго-долго плыть до маяка на горизонте и считать себя везунчиком, ведь ты отхватил немного теплого моря в ноябре. Хотя на самом деле и выстоял за него длинную очередь. За это жизнерадостное море можно многое простить Египту.
Фото: Getty Images, личный архив