Стихи, лечащие душу

Михаил Лермонтов
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой.
От глада жажды и страданий
Куска лишь хлеба он просил,
И взгляд являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чуства лучшие мои
Обмануты навек тобою.

Широк и желт вечерний свет,
Нежна апрельская прохлада.
Ты опоздал на много лет,
Но все-таки тебе я рада.
Сюда ко мне поближе сядь,
Гляди веселыми глазами:
Вот эта синяя тетрадь -
С моими детскими стихами.
Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.
Анна Ахматова

Полной мерой
Когда вас по глупости кто-то обидит,
Примите обиду легко и достойно,
Как шумного гостя
В домашнем застолье,
И вашей обиды никто не увидит.
Не стоит на мелочи тратить здоровье.
Смахните их шуткой,
Запейте их чаем.
Не эти обиды нам жизнь сокращают,
Не эти обиды смываются кровью.
Вот если к вам друг позабудет дорогу,
Когда ваша карта окажется битой,
И сердце займётся тяжелой обидой,
И голос,
И взгляд ваш не скроют тревогу,-
Тогда пусть воздастся за всё
Полной мерой!
Не стройте иллюзий,
Не прячьте обиды.
За всё в этой жизни
Должны мы быть квиты -
За счастье с добром
И за подлость с изменой.
Дементьев

Как важно вовремя уйти.
Уйти,
Пока ревут трибуны.
И уступить дорогу юным,
Хотя полжизни впереди.
На это надо много сил -
Уйти
Под грустный шепот судей.
Уйти,
Покуда не осудят
Те, кто вчера боготворил.
И лишь соперник твой поймёт,
Сорвав удачливые кеды,
Что был великою победой
Тот неожиданный уход.
Дементьев

Ты вернулась
Ты вернулась через много лет.
Ты пришла из дней полузабытых.
Молчаливо наложив запрет
На мои вопросы и обиды.
Мы с тобой расстались в жизни той,
Где цветы и звёзды не погасли.
- Сколько лет, а ты всё молодой!
- Сколько лет, а ты ещё прекрасней!
Мы с тобой друг другу честно лжём,
Потому что рады этой встрече,
Потому что долго на земле живём,
Знаем, как важны порою речи.
Потому что ни обид, ни бед
Никогда не вспоминает юность.
Потому что через столько лет
Ты ко мне из прошлого вернулась.
Дементьев

У нас говорят, что, мол, любит и, очень,
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет...
А, помню, старуха соседка короче,
Как встарь в деревнях, говорила: жалеет.
И часто, платок затянувши потуже
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на нее насмотреться.
- Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь - уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь чего, мол, управился скоро?
Не скажет... Но знаю: меня ему жалко...
Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я спать мастерица.
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так, что не скрипнет под ним половица.
И сядет к огню в уголке своем тесном,
Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек...
Дай бог ему отдыха в царстве небесном! -
И тихо вздыхала: - Жалел меня очень.
В ту пору все это смешным мне казалось,
Казалось, любовь, чем сильнее, тем злее,
Трагедии, бури... Какая там жалость!
Но юность ушла. Что нам ссориться с нею?
Недавно, больная бессонницей зябкой,
Я встретила взгляд твой - тревога в нем стыла.
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка, -
Как верно она про любовь говорила!

Пусть пройдена страница,
И крови пролито пол-литра,
Любовь - когда хотят жениться,
Всё остальное - виды флирта.
Пусть лучше рвётся там, где тонко,
Пусть будет больно и некстати,
Любовь - когда хотят ребёнка,
Всё остальное - мир симпатий.
Пусть много зависти и лести
На каждой жизненной страничке,
Любовь - когда хотят быть вместе,
Всё остальное - лишь привычка.
Пусть плохо, пусть всё не на месте,
Идти по жизни дальше нужно,
Любовь - когда два сердца вместе,
Всё остальное - это дружба.

Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!
Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.
Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!
Стихи Эдуарда Асадова.

Проверяйте любовь!
С давних пор ради той, что дороже мира,
Ради взгляда, что в сердце зажег весну,
Шли мужчины на плаху и на войну,
На дуэли и рыцарские турниры.
И с единственным именем на устах,
Став бесстрашно порой против тьмы и света,
Бились честно и яростно на мечах,
На дубинах, на шпагах и пистолетах.
И пускай те сражения устарели.
К черту кровь! Но, добро отделив от зла,
Скажем прямо: проверка любви на деле,
Как-никак, а у предков тогда была.
Поединок - не водочная гульба!
Из-за маленьких чувств рисковать не будешь
Если женщину впрямь горячо не любишь -
Никогда не подставишь под пулю лба!
Не пора ли нам, отрицая кровь,
И отвергнув жестокость, умно и гибко,
Все же как-то всерьез проверять любовь,
Ибо слишком уж дороги тут ошибки.
Неужели же вправду, сказать смешно,
Могут сердце порой покорить заранее
Чей-то редкий подарок, театр, кино
Или ужин, заказанный в ресторане?!
Пусть готовых рецептов на свете нет.
Ничего в торопливости не решайте.
Проверяйте любовь на тепло и свет,
На правдивость придирчиво проверяйте.
Проверяйте на смелость и доброту,
Проверяйте на время и расстоянья,
На любые житейские испытанья,
На сердечность, на верность и прямоту.
Пусть не выдержат, может быть, крутизны
Легкомыслие, трусость и пустота.
Для любви испытания не страшны,
Как для золота серная кислота.
И плевать, если кто-то нахмурит бровь.
Ничего голословно не принимайте.
Ведь не зря же нам жизнь повторяет вновь:
"Проверяйте любовь, проверяйте любовь,
Непременно, товарищи, проверяйте!"
Асадов

Если любовь уходит, какое найти решенье?
Можно прибегнуть к доводам, спорить и убеждать,
Можно пойти на просьбы и даже на униженья,
Можно грозить расплатой, пробуя запугать.
Можно вспомнить былое, каждую светлую малость,
И, с дрожью твердя, как горько в разлуке пройдут года,
Поколебать на время, может быть, вызвать жалость
И удержать на время. На время - не навсегда.
А можно, страха и боли даже не выдав взглядом,
Сказать: - Я люблю. Подумай. Радости не ломай. -
И если ответит отказом, не дрогнув, принять как надо,
Окна и двери - настежь: - Я не держу. Прощай

Смотрел ли кто-нибудь из вас
Сквозь белоснежную фату?
И говорил пред алтарем,
Как клятву вслух: ╚Да, я люблю╩?
Смотрел ли кто-нибудь в глаза,
А в них √ вопрос, а в них √ печаль,
Когда пред небом и землей
Ты понимаешь: ╚Юность жаль╩.
Кидал букет в толпу девчат,
Закрыв глаза, а про себя:
╚Стояла б лучше среди них,
Была бы лучше я одна╩
И кто из вас не видел роз,
А в них любви святой венца?
Кто думал в свой счастливый час:
╚У горя больше нет конца╩.
А кто сжимал ладонь его,
В ладони не найдя тепла?
И кто мечтал из этих стен
Бежать, исчезнуть навсегда?
Смотрел ли кто-нибудь из вас
На обручальное кольцо
Пред алтарем: ╚Да, я люблю!╩
А в мыслях: ╚Боже, не его!╩

Зачем меня окликнул ты
В толпе бесчисленной людской?
Зачем цвели обман-цветы,
Зачем закат горел такой?
Сквозь тёплый дождь, сквозь добрый снег
Зачем глядел в мои глаза?
Зачем, зачем ты лучше всех?
Зачем забыть тебя нельзя?
Ни разлюбить, ни позабыть,
Ни заменить тебя нельзя...
Зачем пришёл средь бела дня?
Зачем ушёл в скупой рассвет?
Ни у тебя, ни у меня,
Ни у людей ответа нет.
Лев Ошанин

Я, перебрав весь год, не вижу... (1941)
Я, перебрав весь год, не вижу
Того счастливого числа,
Когда всего верней и ближе
Со мной ты связана была.

Я помню зал для репетиций
И свет, зажженный, как на грех,
И шепот твой, что не годится
Так делать на виду у всех.

Твой звездный плащ из старой драмы
И хлыст наездницы в руках,
И твой побег со сцены прямо
Ко мне на легких каблуках.

Нет, не тогда. Так, может, летом,
Когда, на сутки отпуск взяв,
Я был у ног твоих с рассветом,
Машину за ночь доконав.

Какой была ты сонной-сонной,
Вскочив с кровати босиком,
К моей шинели пропыленной
Как прижималась ты лицом!

Как бились жилки голубые
На шее под моей рукой!
В то утро, может быть, впервые
Ты показалась мне женой.

И все же не тогда, я знаю,
Ты самой близкой мне была.
Теперь я вспомнил: ночь глухая,
Обледенелая скала...

Майор, проверив по карманам,
В тыл приказал бумаг не брать;
Когда придется, безымянным
Разведчик должен умирать.

Мы к полночи дошли и ждали,
По грудь зарытые в снегу.
Огни далекие бежали
На том, на русском, берегу...

Теперь я сознаюсь в обмане:
Готовясь умереть в бою,
Я все-таки с собой в кармане
Нес фотографию твою.

Она под северным сияньем
В ту ночь казалась голубой,
Казалось, вот сейчас мы встанем
И об руку пойдем с тобой.

Казалось, в том же платье белом,
Как в летний день снята была,
Ты по камням оледенелым
Со мной невидимо прошла.

За смелость не прося прощенья,
Клянусь, что, если доживу,
Ту ночь я ночью обрученья
С тобою вместе назову.
Константин Симонов

Эти звуки режут ухо//мне повсюду.//Не хочу я быть старухой!//И не буду.//В силу разных качеств личных//затаённых//буду девушкой √ обычных//лет преклонных.//
И однажды в буднях пресных//и застойных//
встречу юношу √ известных//лет достойных.//Мы у вечности отсудим//
миг свободы//и вдвоём считать не будем//
наши годы.//Будет встречи безупречность,
человечность//У любви есть только вечность,//только вечность!

От макушечки до пят//я пока ещё живая.//
Но желанья не кипят//Жить без жажды, не желая,//жить без страсти, всё терпя,//
не ломая даром копья,//не страдая, не любя, √//будто примеряю гроб я?//
Нет! Пробей, последний гром!//К берегам моим остывшим//пригони, прибей паром//
с тем, с которым в лад задышим.//Прогреми √ до слёз из глаз,//
пусть потом за всё доспится,//но сейчас
в последний раз//дай прекрасно ошибиться! // оба стихотворения Риммы Казаковой

* * *
Синий бархат усыпан осколками звезд,
Дышит холодом купол высокий небесный.
В эту синий даль скорый поезд унес
Мою тайну и боль, сны, тревоги и песни.
Как из лука стрела, он летит в вышине
По притихшим лесам, по замерзшим долинам.
Может, видит сейчас тот, кто нужен так мне,
Эти яркие звезды на бархате синем.

Эти стихи одной девочки, я вычитала лет 5 в журнале "Мы", помню ток имя - ЗОЯ

Ветер гонит со свистом поземку,
По седой и холодной земле.
Как тебе повезло, незнакомка,
В том, что нынче блуждаю во мгле.
Эта мгла не ноябрьской ночи-
Моей маленькой глупой души.
Ты теперь вместе с ним, знаю точно,
Вдалеке от шумящих машин,
И от вьюги рыдающей громко,
И от окон в замерзших домах...
Как тебе повезло, незнакомка!
Ты, наверно, не знаешь сама.

Они такие трогательные

Плыву из августа в сентябрь
По лужам, листьям, облакам.
Услышать голос твой √ хотя бы
Издалека, издалека...
Вновь птицы потянулись к югу,
Сбиваясь в стаи высоко.
Та, что была моей подругой,
Теперь, увы, так далеко.
И больно, Боже мой, как будто
Обидел кто-то, обманул.
Проснулся ветер в это утро
И лето, как свечу, задул.
Высокий тополь листья сбросил,
Сочится холод из окна.
Я вновь плыву из лета в осень.
На этот раз совсем одна.

* * *
Мороз и снег, и слякоть-
Кто ждал весну такой?
Опять тихонько плакать
Над горестной судьбой,
Бродить в пустынном сквере,
Где серый март молчит,
Навек захлопнуть двери
И выбросить ключи.

А это все в том же журнале, но автор уже другой : Толпа. Шумный город. Море витрин.
Огни светофоров, летящих машин.
Мокрый асфальт. Время ярких зонтов.
Нет никого √ ни друзей, ни врагов.
Ты одинока. Среди пустоты
Ищешь с надеждой родные черты.
Робко стучишься в закрытую дверь,
Помощи ждешь, словно раненый зверь.
Нет ничего: ни любви, ни обид.
Мир твой, как карточный домик, разбит.
Боль позади. Отгорело, прошло.
Дождь или слезы?
Тебе все равно.

мое любимое : Дым табачный воздух выел. Комната - глава в крученыховском аде. Вспомни - за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил. Сегодня сидишь вот, сердце в железе. День еще - выгонишь, можешь быть, изругав. В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав. Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась. Не надо этого, дорогая, хорошая, дай простимся сейчас. Все равно любовь моя - тяжкая гиря, ведь висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб. Если быка трудом уморят - он уйдет, разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Захочет покоя уставший слон - царственный ляжет в опожаренном песке. Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем. Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял, А мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа. Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег, И суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек... Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг. [В. Маяковский]

А в мире вход все чаще где и выход, вот только рубль-вход, в выход-два. И кто-то, я надеюсь,скажет тихо: "Уходишь если,заплати сперва".

Алексей Апухтин; Когда будете, дети, студентами, Не ломайте голов над моментами, Над Гамлетами, Лирами, Кентами, Над царями и над президентами, Над морями и над континентами, Не якшайтеся там с оппонентами, Поступайте хитро с конкурентами. А как кончите курс с эминентами И на службу пойдете с патентами - Не глядите на службе доцентами И не брезгайте, дети, презентами! Окружайте себя контрагентами, Говорите всегда комплиментами, У начальников будьте клиентами, Утешайте их жен инструментами, Угощайте старух пеперментами - Воздадут вам за это с процентами: Обошьют вам мундир позументами, Грудь украсят звездами и лентами!.. А когда доктора с орнаментами Назовут вас, увы, пациентами И уморят вас медикаментами... Отпоет архирей вас с регентами, Хоронить понесут с ассистентами, Обеспечат детей ваших рентами (Чтоб им в опере быть абонентами) И прикроют ваш прах монументами.

Алексей Апухтин; ЛЮБОВЬ - Когда без страсти и без дела Бесцветно дни мои текли, Она как буря налетела И унесла меня с земли. Она меня лишила веры И вдохновение зажгла, Дала мне счастие без меры И слезы, слезы без числа... Сухими, жесткими словами Терзала сердце мне порой, И хохотала над слезами, И издевалась над тоской; А иногда горячим словом И взором ласковых очей Гнала печаль - и в блеске новом В душе моей светилася моей! Я все забыл, дышу лишь ею, Всю жизнь я отдал ей во власть. Благословить ее не смею И не могу ее проклясть.

Алексей Апухтин; Ни отзыва, ни слова, ни привета, Пустынею меж нами мир лежит, И мысль моя с вопросом без ответа Испуганно над сердцем тяготит! Ужель среди часов тоски и гнева Прошедшее исчезнет без следа, Как лeгкий звук забытого напева, Как в мрак ночной упавшая звезда?

Алексей Апухтин; О, не грусти по мне! Я там, где нет страданий Забудь былых скорбей мучительные сны. Пусть будут обо мне твои воспоминанья Светлей, чем первый день весны. О, не тоскуй по мне! Меж нами нет разлуки, Я так же, как и встарь, душе твоей близка. Меня попрежнему твои волнуют муки, Меня гнетет твоя тоска. Живи! ты должен жить! И если силой чуда Ты здесь найдeшь отраду и покой, То знай, что это я Откликнулась оттуда На зов души твоей больной.

Алексей Апухтин; Сухие, редкие, нечаянные встречи, Пустой, ничтожный разговор, Твои умышленно-уклончивые речи, И твой намеренно-холодный, строгий взор, - Всe говорит, что надо нам расстаться, Что счастье было и прошло... Но в этом так же горько мне сознаться, Как кончить с жизнью тяжело. Так в детстве, помню я, когда меня будили И в зимний день глядел в замерзшее окно,- О, как остаться там уста мои молили, Где так тепло, уютно и темно! В подушки прятался я, плача от волненья, Дневной тревогой оглушен, И засыпал, счастливый на мгновенье, Стараясь на лету поймать недавний сон, Бояся потерять ребяческие бредни... Такой же детский страх теперь объял меня. Прости мне этот сон последний При свете тусклого, грозящего мне дня!

Владислав Ходасевич; Бывало, думал: ради мига И год, и два, и жизнь отдам... Цены не знает прощелыга Своим приблудным пятакам. Теперь иные дни настали. Лежат морщины возле губ, Мои минуты вздорожали, Я стал умен, суров и скуп. Я много вижу, много знаю, моя седеет голова, И звездный ход я примечаю, И слышу, как растет трава. И каждый вам неслышный шепот, И каждый вам незримый свет Обогощают смутный опыт Психеи, падающей в бред. Теперь себя я не обижу: Старею, горблюсь,- но коплю Все, что так нежно ненавижу И так язвительно люблю.

Владислав Ходасевич; ПРИЗВАНИЕ И ПРОЗРЕНИЕ - Пока душа в порыве юном, Ее безгрешно обнажи, Бесстрашно вверь болтливым струнам Ее святые мятежи. Будь нетерпим и ненавистен, Провозглашая и трубя Завоеванья новых истин, - Они ведь новы для тебя. Потом, когда в своем наитье Разочаруешься слегка, Воспой простое чаепитье, Пыльцу на крыльях мотылька. Твори уверенно и стройно, Слова послушливые гни И мир, обдуманный спокойно, Благослави иль прокляни.

Владислав Ходасевич; Я не знаю худшего мучения - Как не знать мученья никогда. Только в злейших муках - обновленье, Лишь за мглой губительной - звезда. Если бы всегда - одни приятности, Если б каждый день нам нес цветы, - Мы б не знали вовсе о превратности, Мы б не знали сладости мечты. Мы не поняли бы радости хотения, Если бы всегда нам отвечали: "Да". Я не знаю худшего мученья - Как не знать мученья никогда.

Константин Фофанов; Темно, темно! На улице пустынно... Под музыку осеннего дождя Иду во тьме... Таинственно и длинно Путь стелется, к теплу огней ведя. В уме моем рождаются картины Одна другой прекрасней и светлей. На небе тьма, а солнце жжет долины, И солнце то взошло в душе моей! Пустынно всe, но там журчат потоки, Где я иду незримою тропой. Они в душе родятся одиноки, И сердца струн в них слышится прибой. Не сами ль мы своим воображеньем Жизнь создаем, к бессмертию идя, И мир зовем волшебным сновиденьем Под музыку осеннего дождя!..

Уже давным-давно замечено,
как некрасив в скафандре Водолаз.
Но несомненно
есть на свете Женщина,
что и такому б отдалась.
Быть может,
выйдет из воды он прочь,
обвешанный концами водорослей,
и выпадет ему сегодня ночь,
наполненная массой удовольствий.
(Не в этот,
так в другой такой же раз).
Та Женщина отказывала многим.
Ей нужен непременно Водолаз,
резиновый,
стальной,
свинцовоногий.
- - - -
Вот ты,
хоть не разиновый,
но скользкий.
И отвратителен,
особенно нагой.
Но Женщина ждет и Тебя,
поскольку
Ей нужен именно такой.

БЕЛЛА АХМАДУЛИНА. ДВА ГЕПАРДА.
Этот ад, этот сад, этот зоо -
там, где лебеди и зоосад,
на прицеле всеобщего взора
два гепарда, обнявшись, лежат.
Шерстью в шерсть,
плотью в плоть проникая,
сердцем втиснувшись в сердце - века
два гепарда лежат. О, какая,
два гепарда, какая тоска!
Смотрит глаз в золотой, безвоздушный,
равный глаз безысходной любви.
На потеху толпе простодушной
обнялись и лежат, как легли.
Прихожу ли я к ним, ухожу ли
не слабее с той давней поры
их объятье густое, как джунгли,
и сплошное, как камень горы.
Обнялись - остальное неправда,
ни утрат, ни оград, ни преград.
Только так, только так, два гепарда,
я-то знаю, гепард и гепард.

Мария Петровых
Не взыщи, мои признанья грубы,
Ведь они под стать моей судьбе.
У меня пересыхают губы
От одной лишь мысли о тебе.
Воздаю тебе посильной данью -
Жизнью, воплощённою в мольбе,
У меня заходится дыханье
От одной лишь мысли о тебе.
Не беда, что сад мой смяли грозы,
Что живу - сама с собой в борьбе,
Но глаза мне застилают слёзы
От одной лишь мысли о тебе.

НАТАЛЬЯ ЛЯСКОВСКАЯ
О, участь женщины без мужа!
Что год - то новый поворот:
то мот, то жмот, то обормот,
то плут, то фат...А кто ей нужен -
она сама не разберет.
Но устремляется вперед
в печальном блеске всеоружья!..
Даст Бог - она свое возьмет,
настигнет, победит.
Но душно
тоска ночами пристает,
то врет, то плачет, то поет,
то мерит платья,
как подружка...

Не всегда чужда ты и горда
И меня не хочешь не всегда,
Тихо-тихо, нежно, как во сне,
Иногда приходишь ты ко мне.
Надо лбом твоим густая прядь.
Мне нельзя её поцеловать.
И глаза большие зажжены
Светами магической луны.
Нежный друг мой, беспощадный враг,
Так благословен твой каждый шаг,
Словно по сердцу ступаешь ты,
Рассыпая звёзды и цветы.
Я не знаю, где ты их взяла,
Только отчего ты так светла
И тому, кто мог с тобой побыть,
На земле уж нечего любить?
Н.Гумилев

Весна, я с улицы, где тополь удивлен,
Где даль пугается, где дом упасть боится,
Где воздух синь, как узелок с бельем
У выписавшегося из больницы.
Где вечер пуст, как прерванный рассказ,
Оставленный звездой без продолженья
К недоуменью тысяч шумных глаз,
Бездонных и лишенных выраженья.
Б. Пастернак

Ура! Начало марта месяца!
Зима пожитки собрала.
Как тесто, булькает и месится
Сугроб, раскисший от тепла.
Разгром сосулек, ломка наледи,
Полет распахнутых плащей.
В такое время выйти на люди -
Приятнейшая из вещей!
Повсюду продают съедобное:
Пирог с капустой, эскимо,
Томатный сок и булки сдобные.
И что-то новое в кино!
Задрав подол, проходишь павою
Над лужей, а со всех сторон -
"Колеса штяпают и плавают"
(Читайте Хармса ≈ это он!).
Дощечки бряклые закрякали:
В ушах - настройка на волну,
Где звуков бегают каракули,
За струны дергая весну.
Чумазы окна ≈ мыть их губками!
Тереть до визга пыльный мрак!
Покуда беленькими зубками
Прокусят ландыши овраг.
Юнна Мориц

Когда-то в сердце молодом
Мечта о счастье пела звонко.
Теперь душа моя ≈ как дом,
Откуда вынесли ребенка.
А я земле мечту отдать
Все не решаюсь, все бунтую...
Так обезумевшая мать
Качает колыбель пустую.
Дмитрий Кедрин,

Некрасивая девочка
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам ее,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про нее,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит ее и вон из сердца рвется,
И девочка ликует и смеетсяЮ
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Еще не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка.
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине ее горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты ее нехороши,
И нечем ей прельстить воображенье, -
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом ее движенье.
А если это так, то ЧТО есть красота
И почему ее обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Н.Заболоцкий

Портрет
Любите живопись поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотною
Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?
Ее глаза - как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза - как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.
Н.Заболоцкий

ФЕДЕРИКО ГАРСИА ЛОРКА
Неверная жена
И в полночь на край долины
увел я жену чужую,
а думал - она невина..
То было ночью Сант-Яго,
и, словно сговору рады,
в округе огни погасли
и замерцали цикады.
Я сонных грудей коснулся,
последний проулок минув,
и жарко они раскрылись
кистями ночных жасминов.
А юбка, шурша крахмалом,
в ушах звенела, дрожала,
как полог тугого шелка
под сталью пяти кинжалов.
Врастая в безлунный сумрак,
ворчали деревья глухо,
и дальнем собачьим лаем
за нами гналась округа...
За ежевикою сонной
у тростникового плеса
я в белый песок впечатал
ее смоляные косы.
Я сдернул шелковый галстук.
Она наряд разбросала.
Я снял ремень с кобурою,
Она - четыре корсажа.
Такой белизны не ведать
шелкам и цветущим сливам;
стеклу под луной не вспыхнуть
таким голубым отливом.
Испуганно бедра бились,
как пойманные форели,
то лунным холодом стыли,
то белым огнем горели.
И лучшей в мире дорогой
до первой утренней птицы
меня этой ночью мчала
атласная кобылица...
Мужчине чужие тайны
рассказывать не пристало.
И я повторять не стану
слова, что она шептала.
В песчинках и поцелуях
она ушла на рассвете.
Кинжалы трефовых лилий
вдогонку рубили ветер.
Я вел себя так, как должно, -
цыган до смертного часа.
Я дал ей ларец на память
и больше не стал встречаться,
запомнив обман той ночи
в туманах речной долины, -
она ведь была замужней,
а мне клялась, что невинна.

Юнна Мориц
ПАЯЦ
Он храбрым был. Но притворялся трусом.
Он мудрым был. Но дурака валял.
Кривлялся. Потрафлял жестоким вкусам.
И плоской шуткой с грохотом стрелял.
Козлей козла, ослей осла в загоне,
Слона слоновей - был он в звездный час.
И смачно ржали жеребцы и кони,
В людскую плоть нахально облачась.
Но черный гром ударил в грудь паяца,
И красный шарик разорвался в ней,
И - смерть!.. И больше нечего бояться
И быть ослей осла, козла козлей,
Слона слоновей, полосатей черта,
Бодрей блохи, картонней колпака.
И - счастье!.. быть собой!.. хотя бы мертвым...
Хотя бы после третьего звонка.

Из-под накидки напускной небрежности,
Из-под рогожи грубости и грешности,
Из-под лохмотьев несуразной внешности,
Которые мы носим на себе,
Достану желтого цыпленка нежности
И осторожно протяну тебе.
Борис Штейн

Лорка просто шедевр, но тут переводчик поработал, ему не меньше чем самому Лорке причитается.

Соло, Вы где?

Дарить любовь- не значить продавать...
И рядом спать- не значит переспать...
Не отомстить- не значит все простить...
И порознь жить - не значит не любить...

И в конце пути, ощущенье свободы...От того, что там, где рождается новь...За меня дурного, над всем небосводом...Тело держат гвозди, а душу Любовь...