Русские создали микророботов для лечения тромбоза

Это список стран и по уровню домовладения (либо имеющих свои квартиры, либо частные дома) на 2019 г.:

Румыния 96.1%
Венгрия 91.3% на 2020
Словакия 90.9%
Литва 90.3%
Хорватия 89.7%
РОССИЯ 89% на 2018
Сербия 83.3%
Польша 84.2%
Болгария 84.3% на 2020
Эстония 81.4% на 2020
Норвегия 80.3%
Латвия 80.2%
Чехия 78.6%
Испания 76.2%
Словения 74.6% на 2020
Португалия 73.9%
Исландия 73.6% на 2018
Италия 72.4%
Бельгия 72.3% на 2018
Финляндия 70.7% на 2020
Ирландия 68.7%
Нидерланды 69%
Канада 68.5% на 2018
Австралия 65.5% на 2016
США США 65.3%
Франция 64.1%
Швеция 64.5% на 2020
Новая Зеландия 64.5% на 2018
Великобритания 63% на 2018
Япония 61.2 на 2017
Дания 60.8%
Австрия 55.3% на 2020
ЮАР 54.3% на 2017
Германия 51.1%

en.wikipedia.org/wiki/List_of_countries_by_home_ownership_rate

Те, кто не имеет - снимают квартиры

Ничего удивительного, что русские очень много работают, обгоняя всех европейцев, американцев, канадцев, австралийцев, стоят на 5-м месте в мире по кол-ву рабочих часов в год. Организация экономического сотрудничества и развития опубликовала исследование, их выводы в 2017 приводит блог Real Time Economics газеты The Wall Street Journal:
Страна и сколько часов её население работает в год:
№1 Мексика - 2257
№2 Коста-рика - 2179
№3 Южная Корея - 2024
№4 Греция - 2018
№5 Россия - 1980
№6 Чили - 1954
№7 Польша и Израиль - 1895
№8 Латвия - 1875
№9 Португалия - 1863
№10 Эстония 1857
№11 Литва - 1844
№12 Турция - 1832
№13 США - 1780
№14 Чехия - 1759
№15 Новая Зеландия - 1753
№16 Венгрия - 1740
№17 Ирландия - 1738
№18 Италия - 1723
№19 Словакия - 1714
№20 Япония - 1710
№21 Канада - 1695
№22 Испания - 1687
№23 Великобритания - 1681
№24 Украина - 1678
№25 Австралия - 1676
№26 Словения - 1655
№27 Финляндия - 1628
№28 Австрия - 1613
№29 Швеция - 1609
№30 Швейцария - 1570
№31 Бельгия - 1546
№32 Люксембург - 1518
№33 Франция - 1514
№34 Нидерланды - 1433
№35 Норвегия - 1419
№36 Дания - 1408
№37 Германия - 1356
https://ourworldindata.org/working-hours - там есть таблица

Так, было по всем годам начиная с 1991 граждане россии работали гораздо-гораздо больше всех западных людей, восточноевропейцев и граждан Украины.

Они не могут посмотреть на себя со стороны потому, что считают себя белой расой, северными европейцами, такими же как русские. И часть русского общества тоже так считает, мы тоже путаем народ-тураниды с русскими, потому, что наш народ сегодня размежован. Потому, туранская раса побеждает. Если бы они осознавали свой менталитет, они бы приутихли. У них одинакова с русскми религия христианство, что толкает их к ещё большему сближению с русскими. Мужественность они путаются подменить жестокостью, дозированное наказание тоже жестокостью, смелость - наглостью и подавлением и то, помощь от других людей (русских) они воспринимают за слабость, и думают, что они с русскими являются одним целым. Когда они это национальные меньшинства и российские украинцы.
Другое дело, сегодня наша национальность размежована. Мы русские парни и мужчины позабыли качества которыми мы обладаем. Русские в РФ смешиваются с туранидами. Так, увеличивается кол-во некрасивых людей в России. Русские не ведут межнациональные браки с среднеазиатскими мигрантами и кавказцами, которых не любят беспринципные москвичи обоего пола. Русские всей остальной страны, знают, что "русский национализм" москвичей - ненастоящ.

Украинские недомужчины относятся к туранской расе и юго-восточноевропейским антропологическим типам.
Украинцы:
-Несдержаны - в общении постоянно срываются на оскорбления (у них нет мужских качеств);
-Hе умеют масшабно мыслить, немужественны; мужской пол имеет писклявые голоса;
-лживы - обвиняют русских не желающих видеть их частью русского народа, что они "не русские";
-не помогают др.людям (от низа - гражданской помощи - до верха государственной помощи другим странам); непрямолинейны, уклончивы, скрывают свою национальность ;
-на форумах в общении прикидываются русскими, в противном случае, если они выдадут свою xохловскую нацинальность, их слова не будут весить ничего;
-Боятся остаться одни в этом мире и пытаются подтянуть к себе прогрессивных людей как русских, говоря о наличии большого кол-ва россиян с украинскими корнями.
А, раз они украинцы часть русского народа, значит всё русское распространяется и на них, русская: внешность и достижения. Это называетя паразитирование. И хoхлы трусливы, потому, что они некрасивы. А, такие они потому, что тураниды.
-Пасуют перед любой агрессией: физической, хамству, мату на форумах Интернета.
-Боятся русского мужского пола.
-Думают, что они вместе с русским мужским полом находятся в противостоянии западным людям, мужчинам.
-Укоряют русский мужской пол в том, что он будучи творческим ,что то создает (иллюстрации, видеоигры, музыку, становится популярным блогером застолбившую за собой какую то нишу - за деятельностью которого наблюдаеъют западные люди, например на площадке Ютуба) не желает опекать украинцев, дружить с ними. Украинский муж.пол обвиняет русский муж.пол, что он такой креативный.

американка говорит:

Еще со времен моей жизни в Калифорнии у меня был ютьюб-блог. Когда я переехала в Петербург, меня стали часто спрашивать, каково жить в России, насколько правдивы стереотипы о русских. Я стала записывать ролики на эту тему, и выяснилось, что это многим интересно.

Мои друзья, посмотрев канал, посоветовали мне написать книгу об этом. И я ее написала, потому что жизнь здесь оказалась действительно интересным опытом. Только в жанре фантастики, причем действие разворачивается в Петербурге. Сейчас договариваюсь с американскими издательствами о публикации. Мне помогают мои друзья, в том числе Бен Дэвис, который тоже жил здесь и сейчас публикует свою книгу.

Чему вас научила Россия?

Мне кажется, русская и американская культуры очень разные — особенно в том, что касается работы и отдыха. ЗА ГОД ЗДЕСЬ Я СТАЛА СПОКОЙНЕЕ, РАССЛАБЛЕННЕЕ И МЕНЕЕ МАТЕРИАЛИСТИЧНОЙ: я не беспокоюсь о том, что нужно что-то покупать и копить деньги, а просто наслаждаюсь жизнью. Иногда так здорово остановиться и просто посмотреть, как всё в мире классно.

В США я заметила такую тенденцию: люди очень много работают, ни на что не отвлекаясь, — и так до 65–70 лет или вообще до самой смерти. В Петербурге же, как мне кажется, более расслабленно относятся к карьере. Здесь можно найти время, чтобы просто погулять по парку или выпить хорошего чая. МНЕ КАЖЕТСЯ, В США ЛЮДИ ЧАСТО ФОКУСИРУЮТСЯ НА ПЛОХОМ, А В РОССИИ, КОНЕЧНО, ЗАМЕЧАЮТ ПЛОХОЕ, НО КАК-ТО СПОКОЙНО К ЭТОМУ ОТНОСЯТСЯ.

В Петербурге я стала чаще ходить в оперу и на балет и вообще интересоваться элитарной культурой. Когда была маленькой, в школьном хоре была как бы оперной певицей, но не смогла дальше в этом развиться, потому что билеты на оперные и балетные постановки у нас стоят очень дорого. Здесь же всё тоже дороговато, но не так безумно.

К СЛОВУ О ЦЕНАХ: МНЕ ПРИХОДИТСЯ ЧАСТО ОБЪЯСНЯТЬ, ЧТО УРОВЕНЬ ЖИЗНИ В США И РОССИИ ДЛЯ МОЛОДЫХ ЛЮДЕЙ ОДИНАКОВО НИЗКИЙ — ОН РАЗНИТСЯ ЛИШЬ ДЛЯ ТЕХ, КОМУ ЗА 30 ЛЕТ.

Цены в США очень высокие, а зарплаты для тех, кто начинает карьеру, низкие. Например, когда я подрабатывала в Лос-Анджелесе, то жила за городом в квартире за 1,2 тысячи долларов в месяц и ездила до центра по несколько часов. Плюс всё очень дорого: медицина, еда, газ. И в Петербурге молодые люди вынуждены жить так же: ты можешь либо зарабатывать, либо учиться и подрабатывать. Наверное, представление о безупречной жизни в США сформировалось из-за фильмов, но надо понимать, что в них не показывают реальную жизнь.

Кто сыграл для вас важную роль?

Я достаточно самостоятельна и независима, поэтому переезжала в Петербург сама. Здесь у меня получилось быстро завести друзей, хотя я этого не ожидала. Оказалось, что петербуржцы очень открыты и готовы принимать тебя, не пытаясь изменить. У меня сложилось впечатление, что если ты здесь знакомишься с кем-то и какое-то время хорошо общаешься, то он уже твой друг.

МНЕ ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ, ЧТО ЗДЕСЬ НЕТ «ФЕЙКОВЫХ ДРУЗЕЙ»: ЕСЛИ ТЫ ЗНАКОМИШЬСЯ С КЕМ-ТО, ТО ЭТО НАДОЛГО. Тебе могут помочь с переездом, поговорить или просто встретиться. В США же я встречала много «друзей», которые общаются с тобой просто потому, что это вежливо.

Так что мне помогали мои друзья. Благодаря им я поняла, насколько сильна российская дружба.

Пять находок в Петербурге

1.

Мариинский театр

Мне кажется, это грандиозное здание, которое показывает былую славу имперской России. Я бы даже сказала, что это один из важнейших памятников тому времени.

2.

Пышки

Пышки очень классные, и их можно найти практически везде в городе. Мне они нравятся больше, чем пончики. Они более сочные, и в этом их особенность.

3.

Кунсткамера

Это самый странный музей, в котором я была. Когда туда шла, ничего о нем не знала и ожидала увидеть исторические экспонаты, а увидела останки нидерландского ребенка. Мне дико понравилось.

4.

Психологическая устойчивость русских

Мы с друзьями часто шутим, что русские могут выживать в любых условиях. Здесь это часть менталитета: не беспокоиться и

Француз Арно Жакар переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

Через год мы сравнялись с ним по продажам, через три года я был в фаворе, а его скутеры оказались мало кому нужны. Сейчас мы поставляем электрические велосипеды и самокаты по всей России, у нас около 50 дилеров.

— Где закупаете электротехнику?

— В Китае, частично в Германии. Но уже появились велосипеды, которые мы собираем в России. У нас собственное производство под Ярославлем. Это совместный проект с закрытым предприятием оборонного значения. 50% комплектующих пока поступает из-за границы. Мы сейчас ожидаем поставки российских моторов, пока же используем китайские. В скором времени, думаю, полностью перейдем на местные комплектующие.

— Сколько велосипедов продаете в год?

— Все зависит от погоды в летний сезон, но в России в общей сложности мы продали порядка 30000 электрических велосипедов. Для нового рынка это неплохо. Он расширяется с каждым годом. О нашей электротехнике бытует два мнения. Одни называют их игрушками, другие — альтернативным видом транспорта. Все больше людей при постоянных заторах на дорогах склоняются к тому, что электровелосипед отличное средство передвижения. Когда-то не было Интернета, сотового телефона, теперь без них люди не представляют своей жизни. С электрическими велосипедами будет то же самое. Судите сами: на нем два двигателя по 350W, разгоняется до 40 км/ч, эти сорок километров может проехать на одном заряде аккумулятора. Полный электропривод, большой угол подъема в гору, весит 20 кг. Еще и компактно складывается, его можно хранить в квартире. Это только один из вариантов, а их множество. В городских джунглях они будут просто незаменимы.

— Каков разброс цен, сколько стоит самый дешевый и самый дорогой ваш электровелосипед?

— От 30 тысяч до 400 тысяч рублей — от одной из престижных немецких марок.

— Сколько у вас сотрудников?

Француз Арно Жакар переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Шесть человек. Можно сказать, это семейная контора, связанная не родственными узами, а общими интересами. Мои сотрудники — фанаты велоспорта. Я подбирал людей с «искрой в глазу». Все они пришли по рекомендации. С улицы у нас никого нет.

— Можете сказать об уровне их зарплат?

— Минимальная зарплата, без премий, составляет около 30 тыс. руб. в месяц. У генерального директора — 120 тыс. руб.

— Насколько сложно было арендовать помещение?

— Подобрать помещение не составляет труда, особенно в кризис, выбор просто огромный. Мы базируемся в здании автосалона около метро «Аэропорт». У меня здесь одновременно офис, склад, шоу-рум, где мы не только демонстрируем свою электротехнику, но и продаем ее. Вся раскрутка идет через интернет-сайты.

— Многие в России знают вас как именитого мотогонщика.

— Я мастер спорта международного класса. Вершина моей карьеры пришлась на 2009 год, тогда я выступал под флагом России на «Дакаре» и стал серебряным призером на чемпионате мира по ралли-рейдам в Марокко.

— Участие в подобных соревнованиях дает какие-то дивиденды?

— Дает очень большую нагрузку на кошелек. Никакие призовые не покрывают затрат. У меня не было спонсоров. Я потратил свои деньги, поэтому мне ничего не оставалось, как выиграть, что я и сделал.

— Ваша вторая жена — мотогонщица?

— Нет, она художник, занимается оформлением книг. Я теперь многодетный отец. От первого брака у меня двое детей, и во втором появился ребенок. Хорошо, что, еще работая в «Sodexho Россия», успел купить квартиру в Москве. С сегодняшними ценами это сделать было бы нереально.

— Сложно было приспособиться к менталитету россиян?

— Я в России как рыба в воде! С РОССИЯНАМИ С ПЕРВЫХ ДНЕЙ У МЕНЯ БЫЛО ПОЛНОЕ ВЗАИМОПОНИМАНИЕ. МНЕ ИМПОНИРУЮТ ИХ ВЗГЛЯДЫ НА ЖИЗНЬ, ЩЕДРОСТЬ, ШИРОТА ДУШИ, ЧУВСТВО ЮМОРА. СЕЙЧАС СМОТРЮ НА СВОИХ ДРУЗЕЙ, КТО ОСТАЛСЯ ЖИТЬ ВО ФРАНЦИИ, У НИХ — ВСЕ НЕ ТО, ОНИ ВСЕМ НЕДОВОЛЬНЫ.

Француз Арно Жакар переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— А русским из-за постоянных политических и экономических взлетов и падений всегда жить интересно. Мне нравится, что в России все время приходится искать мотивацию, чтобы выживать и развивать бизнес дальше.

— Насколько Москва безопасный город?

— Я МОГУ СПОКОЙНО СПУСТИТЬСЯ В МЕТРО В ЧАС НОЧИ, ЧЕГО БЫ НЕ СТАЛ ДЕЛАТЬ В ПАРИЖЕ. Мне смешно слушать тех, кто твердит о том, что в России иностранца на каждом шагу подстерегают неприятности. Из России сейчас лепят какого-то монстра. Недавно у себя на родине, во Франции, выяснил, что я, оказывается, «террорист». А все потому что занимаюсь бизнесом и живу в России. Дошло до того, что пытаясь открыть филиал своей фирмы на юге Франции, я столкнулся с недоверием своих сограждан. Для будущих операций мне потребовалось открыть банковский счет, а мне было указано на эмбарго с Россией. Но я-то француз, а французскому гражданину по идее не должны отказывать.

В Европе действуют двойные стандарты. И там вполне серьезно считают, что Россия скоро на них нападет. Это людям постоянно вбивают в подсознание. А я горжусь русскими, которые беззлобно подсмеиваются над страхами европейцев. Порой слышу от своих русских друзей: «Мы к этому привыкли, бывала ситуация и похуже». Оптимизма им не занимать.

— Как осваивали русский язык?

— Я еще в Республике Коми оказался в русскоязычной среде, все впитывал как губка, язык учил «с погружением». Иностранцу, который будет развивать бизнес в России, надо к этому вопросу подойти очень ответственно. Можно, конечно, нанять переводчика. Но знать русский надо для достижения взаимопонимания. В России, как нигде, важен прямой, личный контакт. Я, например, постоянно занимался самообразованием и в один прекрасный день вдруг понял, что могу читать по-русски.

— Что вам не нравится в Москве?

Француз Арно Жакар переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Меня очень беспокоит экология города. Я удивляюсь, почему москвичи не протестуют против устаревшего транспорта, который курсирует на дорогах? Ведь одна неотрегулированная фура, а их здесь большинство, «выдыхает» столько же выхлопных газов, сколько 500 современных машин.

— Где любите отдыхать в Москве?

— Несмотря ни на что Москва остается самой зеленой столицей мира. Обожаю местные парки, особенно Сокольники. Благодаря своему электровелосипеду объездил многие зеленые уголки мегаполиса, увидел город по-другому!

— Что бы вы хотели сказать тем иностранцам, кто еще сомневается, ехать им в Россию заниматься бизнесом или нет?

— Если сомневаются, пусть лучше остаются дома! Чем меньше будет конкуренции среди иностранцев, тем лучше. (Смеется.)

Тех, кто говорят, что организовать бизнес в России сложно, скорее всего, вообще многое пугает в жизни. Вряд ли свое дело у них будет успешным и у себя на родине. Хорошему бизнесмену, если он сумел открыть свое дело, скажем, в Бразилии, несложно будет это сделать и в России. Человек должен быть бойцом. А для этого в России есть широкое поле для деятельности.

http://bigrussia.org/post/read/897

Канадец Дейв Манжер переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Я родился в провинции Квебек, в лесной деревушке, – говорит Дейв Манжер. – В университете в Квебеке получил специальность богослова. В Россию приехал, чтобы углубленно заняться византийской патрологией, а главное – побольше узнать о стране, которая меня так привлекала. И попал в момент дефолта, в сентябре 1998 года, когда многие иностранцы покидали страну. Но я приехал не для того, чтобы заработать деньги. Изучением богословия я решил заняться исключительно для самообразования. Я познавал себя, искал свой путь. В университете у нас был русский преподаватель, географ. Он проводил аналогии между моей областью в Канаде и Сибирью. Я понял, что франко-канадцы и русские очень близки по духу.

— Вы уже говорили по-русски?

— Еще в Канаде я взял курс и самостоятельно занимался по учебнику «Русский язык за 90 дней». А в России читал книги русских писателей. Обложился словарями, начал переводить. И за 4 месяца выучил язык. Учился год в Лавре в Сергиевом Посаде вольным слушателем, потом вернулся в Канаду. Там стал предлагать канадским компаниям найти рынки сбыта в России. Появилось много знакомых, оброс связями.
Помогли мне налаженные ранее связи и знакомства: одному из владельцев компании, которая продавала бижутерию, я предложил открыть бутик шоколадных конфет. Идея ему понравилась. Начали мы вместе, но потом я понял, что у партнера нет средств, чтобы развивать бизнес.

В тот момент мне попался на глаза журнал со статьей Андрея Коркунова, основателя теперь уже многим известной кондитерской компании. Я написал ему письмо: «Здравствуйте, Андрей Николаевич, у меня есть проект, я немало знаю о шоколаде, давайте я буду у вас помощником по развитию». Мы встретились. И понравились друг другу. Потом он признался: «Я увидел человека с горящими глазами. Что очень ценно».

Я стал работать директором по развитию. Под торговой маркой «А.Коркунов» выпускали конфеты класса «Премиум».

Канадец Дейв Манжер переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

- Мы планировали покупать готовый шоколад и начинки за рубежом. Но выяснилось, что это стоит безумно дорого. Тогда Андрей предложил: «Давай ты будешь у нас шоколатье? Ищи лучшего специалиста. Я оплачу обучение, а ты отработаешь у меня три года».

В итоге я учился у всемирно признанного мастера Жана-Доминика Желле во французских Альпах. А потом разрабатывал у Коркунова рецептуры конфет. В 2005 году мы отличились в конкурсе на шоколадном салоне (Salon du Chocolat) в Лувре, в Париже. А там была представлена продукция 170 лучших производителей мира. Но наши конфеты с начинкой из горького шоколада со вкусом белого чая с жасмином, разработанные мной, заняли первое место. Это было и мое достижение, и первое столь высокое признание российских кондитеров в мире.

— Почему, несмотря на успех и признание, вы ушли от Коркунова?

— Я проработал там 4 года. А ушел потому, что хотел делать шоколадные трюфели со свежими сливками. Но это продукт особый, его нужно быстро реализовать. Андрея Коркунова идея не заинтересовала. И я обратился в компанию «Вимм-Билль-Данн».

— И «Вимм-Билль-Данн» сделал шаг в направлении кондитерского рынка?

— Да. Два года я занимался там массовым производством трюфелей со свежими сливками (их назвали Morand – по имени той шоколадницы, где я учился). Так компания показала, что входит в новую, более маржинальную категорию, находящуюся на стыке молочного и кондитерского рынков. Но проект требовал очень больших объемов молока из-за высокой жирности сливок, и был не очень профильным для компании, так что после двух лет решили не продолжать опыт…

Тогда, в 2008 году, я предпринял первую попытку открыть собственное дело. У меня не было достаточно средств, и я привлек партнера-инвестора. Но в том же году грянул кризис, и инвестор сказал: «Извини, денег нет…»

Мне опять пришлось искать работу. И я оказался в «Кондитерском Доме Восток» (КДВ), крупнейшем кондитерском холдинге России.

Канадец Дейв Манжер переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Организовал и возглавил исследовательский центр, который обслуживал все заводы сладкой группы. И если у Коркунова я объездил всю Европу, то в КДВ – исколесил Россию.

— Но мысли о собственном проекте вас не оставляли?

— Я продолжал мечтать. Три года готовился. Сначала думал открыть дело в Канаде, но все-таки решил остаться в России. Здесь я знаю крупнейших поставщиков, а они меня. Также я хорошо знаю торговые сети. На принятие решения повлияло и то, что в Канаде большое внимание обращают на образование. А по документам я богослов.

— Почему вы назвали компанию «Теоброма», а торговую марку «Шоколатье D.Munger»?

— «Теоброма» – латинское название какао-дерева. А в переводе с греческого «пища богов». Также я хотел назвать и торговую марку, но название оказалось уже запатентовано. Как и 50 других, заготовленных мной. Вот мне и посоветовали патентоведы и друзья: «Назови торговую марку своим именем». И вопрос был решен.

Никаких проблем с регистрацией предприятия у меня не возникло. Всем занималась специализированная юридическая компания.

— Много денег пришлось вложить?

— Все, что накопил за последние 12 лет, но точную сумму не назову.

— Как искали помещение?

— Сложно. Но чем дальше от Москвы, тем оказалось проще. В самой Москве очень высока аренда. А я снимаю в Павловском Посаде два помещения сравнительно недорого. Правда, мне пришлось сделать и капитальный ремонт.

— Сколько человек у вас работает?

— Сейчас занято 10 человек. А маркетинг, дизайн, технологии, снабжение – это все мое лично. Кондитеров со стажем я не брал, потому что легче научить, чем переучивать. Для производства искал умных, энергичных и честных людей, которым можно доверять. Кто понимает все с полуслова, хватает на лету и впитывает знания, как губка воду.

Канадец Дейв Манжер переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— И какова зарплата у ваших работников?

— В Павловском Посаде люди получают в среднем около 12 тысяч рублей в месяц, а у меня на предприятии – от 25 до 35 тысяч.

— Откуда идут поставки сырья?

— Цукаты – из Италии. Искал другие варианты в Израиле, Турции, Китае, Южной Америке, но остановился на Италии. Там само происхождение плодов лучше. Какао-бобы – с лучших плантаций Ганы. Они выращены без пестицидов и химии. Наш шоколад сертифицирован «БИО Ecocert». Трюфели делаем из горького шоколада, свежих коровьих сливок. Для ароматизации применяем благородные крепкие напитки лучших производителей или натуральные экстракты растений. Подаем трюфели на японский манер, без шоколадной оболочки. Это называется нама, что означает «свежайший». Упаковка японская: «поглотитель кислорода» сохраняет продукт свежим без консервантов.

— Легко ли найти в России клиентов?

— Звонки и электронные письма здесь не действуют. Работает один подход: иди лично, стучи в дверь и говори: «Здравствуйте, дайте две минуты поговорить с закупщиком». А потом открыть коробку, дать попробовать и рассказать о продукте.

За вход в магазины никому не плачу.

Каждый раз, когда я хочу убедить нового клиента, я его приглашаю в одно из лучших кафе Москвы, где есть трюфели ручной работы и лучшие в столице цукаты. Ставлю на стол их продукцию и свои трюфели и цукаты и предлагаю пробовать. Проще продавать продукты, которые легко выдерживают любое сравнение.

Глазированные цукаты мы реализуем в различных магазинах. Планируем поставлять их в несколько торговых сетей. Они без жира, стоят в магазине 150 рублей за коробку в 110 грамм. Надеюсь, на них будет большой спрос.

Трюфели поставляем в ряд салонов. Дистрибьютором стала компания «Ла Маре» – ведущий поставщик эксклюзивных продуктов питания. За 25 лет работы мы у них первое российское предприятие, чью продукцию они решили поставлять в свои гастрономические бутики.

Канадец Дейв Манжер переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Как скоро ваше предприятие будет приносить прибыль?

— Выход на прибыль я планирую не ранее 2017 года. На цукатах еще надеюсь заработать, а на трюфелях – нет. Они имидж торговой марки. Надеюсь, что со временем марка «Chocolatier D.Munger» станет узнаваемой в России.

— Нет в планах открытия собственного бутика?

— Нет. Это ни у кого не получилось: аренда съедает все.

— Появились у вас любимые места отдыха в Москве?

— Люблю парки, где мало людей. Мне нравится Ботанический сад.

— Москва – безопасный город?

— Я беседовал с девушкой, которая работала в посольстве Канады в Москве. Ей платят зарплату с повышенным коэффициентом 1,8. Как и в посольствах в Судане или в Афганистане, что соответствует самым опасным странам в мире. Но Я ВАМ СКАЖУ, ЧТО ГУЛЯТЬ ПОЗДНИМ ВЕЧЕРОМ ПО МОСКВЕ БЕЗОПАСНЕЙ, ЧЕМ В ПАРИЖЕ, ЛОНДОНЕ ИЛИ НЬЮ-ЙОРКЕ. Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ В МОСКВЕ В БЕЗОПАСНОСТИ. ЕЗЖУ В МЕТРО, У МЕНЯ НИЧЕГО НИ РАЗУ НЕ ПРОПАЛО. А В ПЕРВЫЙ ЖЕ ДЕНЬ В ГОСТИНИЦЕ В НЬЮ-ЙОРКЕ У МЕНЯ УКРАЛИ НОУТБУК…

http://bigrussia.org/post/read/1557

Итальянец Джузеппе Виани переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес.

Родился 44 года назад на крайнем севере Италии, в горном местечке Кортина д’Ампеццо (столице Зимней Олимпиады 1956 года). Жил в городе Тревизо, неподалеку от Венеции, где владел винным баром и рестораном.
В середине девяностых годов прошлого века основал в Москве, Санкт–Петербурге и ряде других городов России сеть кафе–мороженых (под общим брендом «Джелатиссимо»), продукцию для которых поставляло собственное производство, организованное в подмосковном Сергиевом Посаде. Два года назад все торговые точки в России были проданы.
В 2015 году, на базе оставшегося в собственности производства в Сергиевом Посаде, открыл в Москве, в Большом Толмачевском переулке, итальянское кафе. И первый дже год закончил с прибылью.
Постоянно живет в Москве более пяти лет. Женат, дочери 6 лет.

Он говорит:

— А кто в России слышал о Тревизо? Пришлось бы долго объяснять: где это и что... Поэтому я всегда говорю, что живу в Италии под Венецией – до нее всего 30 километров.

— Тогда с прошлым все ясно. Но как возникло ваше московское настоящее?

— Старший брат 25 лет был представителем в России швейной компании. И как–то, еще в девяностые, брат мне сказал: «Знаешь, чего в России не хватает? Настоящего итальянского мороженого!» Поясню: у нас, в Италии, повсеместно есть, конечно, как и в России, мороженое, если можно так сказать, массового производства. Тоннами выпускаемое и расфасованное на фабрике. Но по всему миру по–настоящему знаменито, без преувеличения, другое итальянское мороженое: сделанное в небольших, часто семейных, предприятиях. Его вам предложат в виде нескольких разноцветных шариков, обычно на вафельном рожке. И эти шарики делают прямо у вас на глазах, доставая мороженое особой ложкой из охлажденных емкостей. При этом у каждого производителя рецепты – свои, а рецептов таких – великое множество.

Итальянец Джузеппе Виани переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

Короче говоря, мы с братом решили открыть в России несколько точек по продаже мороженого. На основе франшизы. А потом уже стали делать собственные сорта.

— То есть, вы сами придумывали рецепты?

— Конечно! Только рецепты, в основном, принадлежали семье моей жены. Мы ведь жили в зоне, откуда вышли едва ли не все ведущие европейские производители мороженого. Этим делом занимался и мой тесть, и зятья. Хотя сам я к мороженому отношения не имел: у меня в Тревизо были винный бар и ресторан.

— И как у вас пошло дело в России?

— Мы открыли под общим брендом «Джелатиссимо» (Gelatissimo) 14 кафе-мороженых. Три – в Москве, в торговых центрах «ИКЕА». А еще – в Екатеринбурге, Ростове-на-Дону, Петербурге, Челябинске, Уфе, Смоленске. Собственно производство мороженого – я его называю лабораторией – организовали под Москвой, в Сергиевом Посаде.

— Но ведь, насколько я знаю, вы стали жить в Москве только 5 лет назад? Как же до этого вы с таким огромным хозяйством справлялись?

— Это было время постоянных разъездов: десять дней в Италии, десять – в России… Потом понял: надо выбирать, где ввести бизнес. И я выбрал Россию.

Правда, в конце концов, и переезд не помог. Сеть наших торговых точек так широко разбросана, как говорят русские, «по городам и весям», что реально управлять ею и – главное – постоянно контролировать качество продаваемого продукта дитстанционно, даже из Москвы, было невозможно. Поэтому два года назад мы с братом все эти точки продали.

А так как уезжать я не собирался, решил, на основе производства в Сергиевом Посаде, открыть новое заведение в Москве, где я мог бы всегда присутствовать, все видеть, где была бы возможность создать настоящее итальянское кафе.

— Место у вашего кафе завидное: центр города, многолюдно, напротив – Третьяковская галерея… Специально подыскивали?

Итальянец Джузеппе Виани переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Да. Я сразу хотел работать только в самом центре Москвы. Где сильнее спрос на продукт высокого качества, где живут и работают многие экспаты и москвичи, которые ездят по миру. Здесь очень красиво. Мне, честно скажу, повезло: арендовал помещение «влет».

— Сколько денег надо, чтобы открыть такое кафе?

— Это зависит от арендной платы и от того какой ремонт и переоборудование потребуются. Мне, опять–таки, повезло: обошлось без серьезных работ. И потом, я знал владельцев помещения, мы прекрасно договорились.

— С какими-то трудностями столкнулись?

— Непросто было разобраться во всех требуемых документах, сертификатах и лицензиях. Но, как говорится, дорогу осилит идущий. Теперь все это позади.

Поначалу очень мешало слабое знание русского языка, который я стал осваивать уже после окончательного переезда в Москву. Мешало при управлении персоналом. Одно дело, когда можешь сам все объяснить, и другое, когда тебя кто–то переводит. Не всегда вложенный тобой смысл удается донести.

В этом кафе я, что называется, работаю «на передовой», общаюсь с клиентами. На некоей смеси русского и итальянского. Но люди понимают, и им это даже нравится.

— По-русски вы изъясняетесь очень даже неплохо…

— Но далеко не так легко, как моя шестилетняя дочь. Она ходит в московский детсад, и как раз по–итальянски может пообщаться только дома.

А если говорить о трудностях, то их, пожалуй, стало больше сейчас, со всеми этими санкциями. Пришлось подбирать новые формулы для производства мороженого, искать российские заменители ингридиентам, попавшим под эмбарго…

— Удается?

— Раньше мы мороженое делали, в основном, из итальянского сырья. Конечно, свежее молоко покупали здесь, свежие фрукты. Но при этом даже сахар импортировали. Сейчас молочные продукты ввозить не можем. Берем на месте. У итальянских коллег, наладивших производство в России.

Итальянец Джузеппе Виани переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Скажем, моцареллу мне поставляет один неаполитанец, который делает прямо ее здесь, в Москве! Нашли и сливочный сыр «буррату».

— А знаменитую итальянскую ветчину – она же тоже под санкциями?

— Определенные сорта – под запретом. Но, к счастью, не все. Кое-что идет сюда не из Италии, а из Сан–Марино…

— У вас, как и положено у итальянцев, готовят отличный кофе. Его тоже ввозите?

— Кофе под санкции не попал. Наше – испанского происхождения. Жена моего брата – родом из Барселоны. И как-то обратила мое внимание на одну местную марку. Оказался, действительно, очень хороший кофе. Причем, там делают и ароматизированные сорта: с привкусом виски, белого шоколада, даже апельсина.

Вообще–то мы начали предлагать кофе лишь как «комплимент» к мороженому. Но быстро увидели: приготовленный «по–итальянски» напиток стал сам по себе очень популярен. Теперь поставили здесь большую кофе–машину.

— У вас над входом – вывеска: «Вини э панини». То есть, «Вино и бутерброды». Но вина что–то не вижу...

— Первоначальная идея была – продавать только мороженое и винные коктейли. Но уже через несколько месяцев стало ясно: этого мало. Теперь делаем еще и итальянские бутерброды, выпечку. При этом следуем новому принципу, как это происходит сейчас в Италии: вместо пресловутого фаст-фуда там теперь пропагандируют «фаст-гуд», то есть возможность быстро поесть, но – качественно, по–итальянски. То же самое предлагаем и мы тут.

А вина вы не видите потому, что мы пока не получили лицензии на торговлю спиртными напитками. Причем, крепкий алкоголь мы предлагать и не будем: мне не нужно, чтобы люди приходили сюда выпить. Только сухое вино и легкие коктейли. Что-то крепкое мы используем лишь как компонент мороженого. Скажем, шоколадное с ромом.

— Дорого обходится лицензия на спиртное в России?

— Где–то 150 тысяч рублей. Но, думаю, эту проблему мы решим.

Итальянец Джузеппе Виани переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Налоги ваш бизнес не душат?

— О ЧЕМ ВЫ? ЕСЛИ БЫ В ИТАЛИИ БЫЛИ ТАКИЕ ЖЕ НАЛОГИ, КАК ЗДЕСЬ!

— И даже такое небольшое кафе может быть рентабельным?

— Если все правильно организовано и продумано, даже маленькое заведение может давать прибыль. И дает. Прошлый, свой первый год, мы закончили очень хорошо. Место тут у нас, конечно, удачное. Народ к нам пошел сразу. А дальше – добрая молва, благожелательные посты, комментарии в соцсетях. Так что на рекламу мы совсем не тратились. А в кафе, вы видите, у нас всего шесть столиков, но многие наши постоянные клиенты регулярно берут мороженое с собой. Знаете, прошлым летом в жару мы продавали по 500 порций в день!

— Московский клиент отличается от итальянского?

— Москвичи, наверное, более любознательны, чем итальянцы. Итальянец уже заранее все знает и берет то, к чему привык. А россияне – может быть, потому, что раньше не имели возможности все попробовать – проявляет больше любопытства, интереса, воспринимает новый продукт с энтузиазмом.

— Аренда помещения, как я понял, вас устраивает. А как насчет аренды жилья в Москве?

— Мы живем в районе станции метро «Бауманская». Хороший район. А когда рубль упал, заметно снизилась и арендная плата. По московским стандартам мы платим умеренно. Хотя по итальянским – многовато.

— Придумка с «фаст-гуд» очень любопытна. И все же на одних бутербродах, пусть даже самых вкусных, итальянец вряд ли протянет. Жена вас потчует полноценной итальянской кухней?

— Скорее, итальянской с немецким акцентом (смеется). Она довольно долго жила в Германии, где ее отец владел кафе–морожеными. И, конечно, приходится учитывать запросы дочки: она совсем обрусела – ей подавай супы…

Итальянец Джузеппе Виани переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— А в целом как себя здесь чувствуете?

— Прекрасно! СЧИТАЮ МОСКВУ ОДНИМ ИЗ САМЫХ КРАСИВЫХ ГОРОДОВ МИРА. ОНА РЕАЛЬНО БЕЗОПАСНЕЕ МНОГИХ ИТАЛЬЯНСКИХ ГОРОДОВ. НА МОЙ ВЗГЛЯД, ВООБЩЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ БЕЗОПАСНЫЙ ГОРОД В ИТАЛИИ – ЭТО ТРЕВИЗО. Там мэр понаставил на улицах видеокамер, все патрулирует полиция. А вот, скажем, в соседней Падуе есть кварталы, куда даже полиция носа не сует.

— Вы бы посоветовали сегодня иностранцу начинать бизнес в Москве?

— Если кто–то полагает, что кризис – надолго, ему, наверное, лучше сюда не торопиться. А если вы считаете, что все нормализуется через пару лет, тогда вам самое время инвестировать. Пока есть хорошие возможности. Когда кризис закончится, их уже не будет.

— А у вас самого какие планы?

— Конкретных пока нет. Хочу еще годик поработать со своим кафе, оценить его потенциал. Теперь я предпочитаю не открывать сразу несколько заведений, а потом добиваться там качества продукта и услуг. Лучше открыть одно, отработать все детали, а затем, может быть, еще пару таких же, перенеся туда наработанное. Или сделать франшизу.

http://bigrussia.org/post/read/1636

Американец Роберт Янг переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес

Роберт Янг – руководитель Центра семейной медицины, ведущий семейный врач (врач общей практики) московской частной клиники GMS. Профессор медицины.
Родился 69 лет назад в Калифорнии (США). Изучал биохимию в Университете штата Висконсин (США). В 1974 году окончил Медицинский колледж имени Альберта Эйнштейна Университета Иешива в Нью-Йорке. Несколько лет специализировался в сфере экстренной медицины. 18 лет занимался научной и преподавательской деятельностью в Университете штата Кентукки (США), где получил звание профессора. Помимо экстренной медицины специализировался в педиатрии и семейной медицине.
Член профессиональной ассоциации врачей-реаниматологов США.
В 1998 году возглавил врачебную практику московского отделения группы американских клиник.
С момента основания (2008 год) в Москве медицинского и диагностического центра GMS Clinic руководит Центром семейной медицины.

Он рассказывает:

— Я из простой, малообеспеченной семьи: отец был плотником, мать – домохозяйкой. И потерял я их, увы, очень рано – в 19 лет.

Врачом стал, можно сказать, по воле случая: четыре года отучился в Университете Висконсина: изучал биохимию, интересовался генетикой – это все скорее приложение к медицине. Думал заниматься научной работой.

В США, чтобы вести медицинские исследования, нужно иметь дело с людьми, с пациентами и поэтому необходимо профильное образование. Вот я и стал искать, где можно, продолжив учебу, получить и докторскую степень по биохимии, и диплом по медицине. В Медицинском колледже Университета Иешива в Нью-Йорке была очень прогрессивная по тем временам учебная программа: мы сразу начинали общаться с реальными пациентами. И это вдруг оказалось для меня самым интересным.

Кончилось тем, что я целиком посвятил себя медицине. Считаю это лучшим решением в своей жизни.

— Потом вы сами много преподавали…

Американец Роберт Янг переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Да. Я несколько лет практиковал, в основном в сфере экстренной медицины, неотложной помощи. Это не совсем то, что в России врач «скорой помощи». Это более широкий спектр деятельности. И уж совсем не то, что показывают в популярном американском телесериале «Скорая помощь».

А потом меня пригласили преподавать в Университет штата Кентукки. Там я стал профессором как раз в сфере экстренной помощи. Параллельно занимался педиатрией, семейной медициной.

— Что такое для вас «семейная медицина»?

— Это системный подход к медицинскому обслуживанию всей семьи. Семейный врач может проследить генетическую патологию, взаимосвязь между болезнью, образом жизни человека и социальными условиями, обеспечить профилактику развития возможных заболеваний. Это не просто терапевт, который проводит первичное обследование и направляет к специалисту. Он сам должен быть специалистом во многих областях: разбираться в офтальмологии, педиатрии, гинекологии, реаниматологии... Уметь самостоятельно провести обследование своих пациентов в клинике на современной аппаратуре. Он направляет к узкому специалисту только тогда, когда этого требует установленный им диагноз.

— А что привело американского профессора в Москву?

— В 1996 году одна американская медицинская организация, сотрудничавшая с клиниками в Восточной Европе, предложила мне поехать в Варшаву и поработать там. Несколько раз я бывал в Москве, где у моих работодателей была самая крупная клиника. А через два года меня попросили возглавить здесь врачебную часть. С тех пор я и живу в очень красивом, по-моему, городе – Москве.

— В США российские врачебные дипломы официально не признают. А в России ваш диплом признали?

— Надо было сдать экзамены. Правда, не такие серьезные, какие приходится сдавать вашим врачам в Америке.

— И много в России американских врачей?

Американец Роберт Янг переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Я знаю двух. Россиянку по происхождению, которая в юности эмигрировала, получила там образование, а теперь снова здесь. А второй – такой же старожил, как и я. Врач из Национального космического агентства США – НАСА. Он уже лет пятнадцать или двадцать работает в Звёздном городке.

— Нескромный вопрос: как соотносится ваша зарплата в Москве с той, что вы получали в США?

— Здесь она ниже. Но деньги никогда не были для меня решающим фактором.

Я вам скажу, почему уехал из США. Ситуация в медицине изменилась, я уже не мог работать так, как хотел. Не мог проводить столько времени с пациентами, сколько мне нужно, а ведь моя сфера – это работа с пациентом. Моя задача – обеспечить ему лучший уход и лучшее лечение. Были случаи, когда я уходил из клиники, когда там менялись приоритеты и во главу угла уже не ставили заботу о больном.

Скажу больше: место, где я работаю сейчас, пожалуй, первая моя клиника в Москве, где я полностью чувствую себя как дома. Здесь те же цели, та же философия, что у меня лично. Работа с пациентами, соблюдение стандартов доказательной медицины стоят на первом месте.

— Судя по всему, в Москве вы давно прижились. Наверное, появились и какие-то любимые места?

— Да, конечно. Ботанический сад «Аптекарский огород» на Проспекте Мира. Когда–то давно я работал там неподалеку. Там были джунгли, полное запустение, никто не занимался «огородом» много лет. Потом все вычистили, что-то пересадили, посадили новое. Теперь это очень красивое место, я в него просто влюблен.

— Ваше мнение как московского старожила: город сильно изменился за два десятилетия?

— Многое изменилось. Хотя, когда живешь здесь постоянно, это не так заметно. Вспоминаю свой первый приезд… Тогда в Москве было очень тяжело купить нормальные продукты, нормальные вещи. Многое приходилось везти из США, вплоть до зубных щеток. А сегодня тут можно жить нормальной жизнью, особенно если знаешь, как ее обустроить.

Американец Роберт Янг переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Вы-то наверняка знаете. А что бы вы посоветовали соотечественнику, решившему пойти по вашим стопам и приехать сюда работать?

— Перво-наперво, не стоит верить тому, что рассказывают на Западе о Москве, о России и о русских людях. Большей частью все это неправда. Надо приезжать с открытым сердцем. Спокойно осмотреться и начать формировать собственное мнение. Сначала, возможно, придется быть немножко самодостаточным, постепенно окружая себя людьми, которые будут тебе помогать. Первое время, может, покажется и тяжело. По моему опыту, обычно хватает месяцев шести, чтобы обосноваться в Москве.

— Вам хватило?

— Я уже в свой первый приезд почувствовал себя в своей тарелке. Москва 90-х напоминала нечто среднее между Диким Западом и Нью-Йорком шестидесятых годов, времен моей молодости. Поначалу была проблема с языком, но люди вокруг щедро уделяли мне время и внимание, помогали. Я никогда не чувствовал себя потерянным. В Москве я приобрел, пожалуй, лучших друзей за всю свою жизнь.

— Кто же ваши друзья?

— В основном россияне. На день рождения я взял короткий отпуск и уехал туда, где нет интернета. Очень было хорошо! Когда вернулся, узнал, что мне прислали 170 поздравлений, и 95 процентов были от русских друзей.

Меня не интересует политическая, геополитическая ситуация, я никогда не чувствовал разницы между русскими и американцами, мы очень похожи.

— Но менталитет, культура все же отличаются…

— Конечно, есть различия. Русские, например, намного больше заботятся о своих семьях, очень к ним привязаны. В годы моей молодости у нас тоже еще были сильны семейные связи. Но ситуация изменилась. А в России культура продолжает быть ориентированной на семью. Я считаю, что это прекрасно.

— Слышал, что ваше хобби – история. Какая именно?

Американец Роберт Янг переехавший в Россию и построивший тут свой бизнес:

— Прежде всего, история медицины. Мне интересно узнавать, понимать, как мы пришли к тому, что есть сейчас, кто те люди, что стояли у истоков медицины. Интересует и история моей страны – ее я неплохо изучил, и история России, о которой теперь много читаю. А еще история джаза, дайвинга…

— Даже дайвинга?

— Обожаю дайвинг. Был момент, когда ради дайвинга чуть не бросил медицину. Если в Москве мне чего-то и не хватает, так это моря. Море очень люблю! Несколько лет прожил во Флориде, у океана. Это было как в раю!

— Кстати, на родине часто бываете?

— Бываю. Но мне там скучно. Да, я прожил в США почти полвека. Общаюсь с теми, кто мне дорог. Но не хочу там оставаться. Если бы можно было вернуться в прошлое, я бы приехал сюда раньше.

— А здесь как проводите свободное время?

— Отсыпаюсь. (Смеется.) Встречаюсь с друзьями. Езжу к ним на дачу. Но не люблю быть долго вне клиники. Три-четыре дня – и начинаю нервничать: как там идут дела, надо возвращаться!

— Говорят, Москва – дорогой город для иностранцев…

— Квартиру снимать дороже, чем в Нью-Йорке. Но это зависит от района. У меня правило – жить рядом с клиникой. Семьи нет, я один. Машины тоже нет, за руль не садился лет двадцать. Зато лишен массы ненужных проблем: парковка, заправка… Когда работал в нашем первом здании клиники в Марьиной Роще, снимал жилье там. Теперь вот здесь, на Смоленской живу, в пяти минутах ходьбы от клиники.

В Москве вполне можно найти места, где хорошо поесть, заняться чем-то интересным. И это будет совсем недорого.

— Раз уж заговорили о еде, какую кухню предпочитает американский профессор в Москве?

— Самую разнообразную. В том числе русскую. Из блюд русской кухни не люблю, пожалуй, только то, что любят подавать к новогоднему столу – заливную рыбу.

— На ваш взгляд, жить в столице России опасно?